- Ты слаб! – я надавила каблуком на его ногу. – Зачем мне такой слабый раб?

- Я вас недостоин. Если вы не хотите меня видеть, можете приказать, и я тотчас покину ваш дом и никогда не побеспокою.

Я отошла на шаг, наслаждаясь его покорностью. Да, он молод, но прекрасно знает правила игры. Прежние хозяйки хорошо его обучили. Он сказал именно то, что от него требовалось – никаких просьб и мольбы пощадить его. Никогда не любила этого унизительного пресмыкания.

- Можешь опустить.

Раб послушно положил руки на колени. Я выставила одну ногу вперёд и приподняла одну штанину, открывая туфельку.

- Моя обувь запылилась, потому что ты до сих пор не вымыл пол. Ты должен её почистить… - он дёрнулся вперёд, но я остановила его стеком, - своим языком.

-4-

Я наблюдала как он наклоняется к самому полу, совсем низко, и ощущала в этот миг полную безграничную власть над этим мальчишкой. Его язык коснулся кожи моих туфель, но я даже сквозь неё ощущала прикосновение. Он медленно провёл языком от носка до каблука сначала с одной стороны, затем с другой. Он был похож на верного пса, безропотно лизавшего ноги своей хозяйке. От этого зрелища между ног разливалось тепло.

Я убрала ножку, выставив вперёд другую, и он беспрекословно проделала то же самое со второй туфелькой. Его спина прогибалась, являя мне рисунок, который я проделала своим стеком. Будто метка, которая говорила всем – «Он моя вещь. Я его заклеймила».

Его дыхание обжигало стопу, порой его язык касался моей кожи, совсем легко, но это тут же отдавалось мелкой дрожью во всём теле. Мне вдруг захотелось, чтобы он продолжил, прокладывая вверх влажную дорожку до колен, бёдер, чтобы прильнуть затем к самому чувственному месту.

Я без предупреждения развернулась и прошла обратно к дивану. Раб остался на месте. Без приказа он не посмеет и двинуться на полшага. Я присела и положила ногу на ногу, постукивая по сиденью стеком.

- Хорошо, мои туфли ты вычистил. Остался пол. Мыть будешь стоя на коленях. Как я и сказала – начнёшь с кухни, закончишь в этой комнате. Можешь приступать, - я махнула рукой, и раб пополз на четвереньках к выходу.

Я попыталась совладать с дрожью, которую всё ещё ощущала. Едва сдерживаясь, я пыталась говорить с рабом властным голосом, но едва не дрогнула, когда поняла, что хочу, чтобы он проделал с моей киской то, что сделал с моей обувью.

Интересно, какой он, если снять штаны? Его накачанные мышцы и стальной пресс никак не вязались с юной простодушной внешностью. Хотя, если подумать… со стороны, встреть я его на улице, никогда бы не подумала, что он может быть причастен к роли бытового раба. Так, обычный мальчишка-студент, возможно, в жизни довольно застенчивый и нерешительный.

Интересно, когда он осознал, что хочет подчиняться женщине? Что повлияло на такой выбор, если он, конечно, был? И во сколько лет у него появилась первая госпожа? Кто она была?

С чего меня вдруг стали волновать эти вопросы? Никогда прежде я не интересовалась ни одной биографией своих рабов, а здесь словно почувствовала какое-то необъяснимое притяжение к этому мальчишке с наивными голубыми глазами. Надо взять себя в руки! Нельзя позволять ему думать, что я дала слабину.

Было слышно, как он натирает пол тряпкой, звук отжатой воды, льющейся в ведро, потом в дверях возникла его сгорбленная фигура.

Я наблюдала как он легко передвигает ведро, ставя перед собой, макает тряпку и выжимает её досуха. При этом мышцы на его руках и груди напрягались, приковывая мой взгляд.

Как я давно не касалась столь юного тела! Конечно, мой возраст ещё позволял легко заводить любовников младше себя, но от этого мальчишки словно исходили волны свежести и силы, такие притягательные и сладкие. И всё это волновало, проистекая внутрь, спускаясь вниз, заставляя мою промежность ныть и пульсировать. 

Я не отрывала от него взгляда, кажется, даже забыла, как дышать. А он не смел ни сказать ни слова, ни посмотреть на меня - только молча выполнял работу.

Когда он оказался рядом с диваном, я не удержалась и поставила ножку ему на спину, опираясь острым каблуком чуть ниже поясницы. Он вздрогнул от неожиданности, на секунду замешкался, но продолжил работу. Я потихоньку опускала ножку ниже, поддев пояс его брюк, уцепилась каблуком за шлёвку и оттянула ткань. Мне было любопытно, какое бельё на нём надето. На широком поясе резинки трусов было написано имя известного дизайнера.

Любопытно... не исключено, что этот раб из обеспеченной семьи. Пусть он был одет скромно, но все вещи были довольно дорогими. Золотой мальчик? 

- Как давно ты служишь? - спросила я.

Раб замер, положил тряпку в ведро и выпрямил спину. 

- Семь лет, моя госпожа.

- Кто был твоей первой?

Он ответил не сразу.

- Подруга моего отца.

Я подняла бровь. Ему было шестнадцать, когда его... соблазнила подруга отца? Ну, или не соблазняла, всё-таки возраст согласия был установлен. 

- Она стала твоей первой женщиной?

- Нет, моя госпожа. Я только исполнял её пожелания.

- Тебе всегда хотелось угождать женщинам?

- Я не осознавал, что хочу именно этого, моя госпожа, пока мне не открыли глаза.

Я приподнялась с дивана и наклонилась к нему. Это становилось всё интересней и интересней.

- Эта женщина, твоя первая госпожа... это она открыла тебе глаза?

- Да.

- И как это произошло?

-5-

Раб поднял на меня взгляд в мольбе. Не хочет говорить, поганец.

- Отвечай! - рявкнула я.

- Я всегда был услужлив. Мне нравилось, когда мать нагружала меня какой-нибудь работой или давала мелкие поручения. Но я никогда не получал за это благодарности.

- Тебе не хватало поощрения?

- Да, моя госпожа, - он потупил взгляд. - Но однажды подруга отца это заметила и, когда мы остались наедине...

Он замолчал.

- Что она сделала?

Моё любопытство разгоралось с каждой минутой.

- Ничего особенного, моя госпожа. Всего лишь попросила налить ей воды. Но когда я принёс ей стакан... она погладила меня по голове и заставила встать на колени. Я послушался и... мне понравилось. Она потрепала меня по щеке и приказала так стоять пока не допьёт.

Моё воображение тут же нарисовало образ зрелой женщины, стоящей