— Да, конечно. Давайте, скажите, что у вас это впервые. — Она пристально посмотрела на мужчину, но тот ничего не ответил, просто смерил ее высокомерным взглядом.

Ни боль, ни обида, ни отчаяние… хотя ее только что, вроде бы, изнасиловали. В кафе давно уже ждут друзья, которые и не подозревают об необычности ее занятий, считая, что просто алгебра. Еще бы, ведь она одна из самых отстающих на курсе, совершенно не смыслящая в материале. Не слышащая. Или не желающая слышать?

Хенгер проводил взглядом ученицу, аккуратно закрывающую за собой дверь. Почти семь вечера, надо бы убрать с камер это преступление, но он, почему-то, сидел на стуле. Задумался и не шевелился. Мало. Все еще мало, хотя уже давно должен быть наесться. Однако, чувствуя, как она, в какой-то мере, получает от этого странное удовольствие, никак не может остановиться. От видения этого сносит крышу.

Он медленно стучал пальцами по столу, раз за разом вспоминал, что было несколько минут назад. Сидел, не двигаясь с места, снова слегка возбуждаясь, думая о чем-то абстрактном. Звезды заглядывали в окна, наблюдая сперва за сношением, потом за всем, что происходило позже. Они, буквально, усыпали темное небо, в такие минуты было приятно гулять, да и в целом, ходить пешком, но он сидел, вспоминая, вспоминая… и мерзко ухмыляясь. Отличный день.

Она шла, едва переставляя ноги от усталости. Кафе всего лишь в двух кварталах, но в ее состоянии это расстояние казалось бесконечным. «Никакой он не гей, как ни странно» — крутилась у нее в голове, но эта мысль не вызывала никаких эмоций, она принимала как данность. Совсем не гей, напротив, убежденный натурал с довольно-таки высоким либидо, которое ей удалось прочувствовать на себе. Сильный, уверенный… высокомерный, мерзкий, злой, эгоистичный… этот список можно было продолжать вечно. Юрала не знала об его положительных качествах, но, наверное, они были.

Близилось кафе, с яркой вывеской и стеклянными дверьми. Рядом с окном сидели двое ее друзей — Ния и Иэн, увлеченно о чем-то споря. Набрав побольше воздуха в легкие, студентка прошла внутрь помещения и без особых комментариев подсела к друзьям.

— Привет, как ты? — Блейк улыбнулся и протянул девушке меню. — Бери что хочешь, сегодня я угощаю.

— Спасибо. Нормально, только голова гудит от алгебры. Ненавижу цифры. — Она странно рассмеялась и перевела взгляд в окно.

— Удивляет, что он от тебя до сих пор не отстанет. — Вставила свое слово Фарлоу. — Впервые на моей памяти, чтобы он так долго мурыжил кого-то…

— Может я ему просто не нравлюсь. — Иида нервно засмеялась и махнула рукой. Ее собеседники непонимающе переглянулись меж собой, но решили, таки, сменить тему, ведь их подруга явно не желала обсуждать свои факультативы. Почему-то. И это тревожило обоих, неужели ее так сильно прессуют, что она даже слова не может из себя выдавить. Друзья подозревали что-то такое, но еще слишком рано паниковать.

В теплом, приятном помещении можно было расслабиться и забыть о столь стремительно наплывающих проблемах. Все это, будто бы, осталось за дверью, есть только теплый кофе и возможность расслабиться. Сухое тепло, мягкая музыка, приглушенный свет… все это позволяло отвлечься и ненадолго уйти в себя, размышляя о завтрашнем дне. И, хотя мысли о будущем вызывали у Ииды странное негодование, сейчас во всем теле, от корней волос до кончиков пальцев ощущалось лишь спокойствие, и даже легкое уныние. Завтра будет завтра. А сегодня она будет кушать медовый тортик, наслаждаясь им и несладким капучино.

Плоть и сахар

«Уже победил, хотя война еще не началась. Дьявол. Могу ли я что-то сделать? А стоит и не станет ли хуже? Тело отказывается слушаться, когда случайно вижу его в коридоре, злость, смешанная со страхом. Хочется убежать, или наброситься, сделать хоть что-то. Что я могу сделать? Наверняка он позаботился об алиби, о камерах… декан же. Держу себя в руках, пока кто-то пытается меня уничтожить, и эту нервозность никуда не деть. Почему так вышло? Кто тянул меня за язык, неужели я этого хотела? Неужели я ЭТОГО хотела? Раздражает. Самоуверенностью, эгоцентричностью… Не удивительно, что он до сих пор один. Судя по всему, на работе, конкурировать, более, не с кем, вот он так и вцепился, а это одна из немногих вещей, которые он умеет. Конкурировать и считать. Пошел бы в бизнес, раз так. Тело все еще ноет от старых побоев, иногда так сильно, что сложно сдержать рефлекторные слезы. Но я же не слабак, верно?»

— Я не виню тебя, ни капли. Просто признай, что такое влечение к одному человеку для тебя не типично. Сколько это уже продолжается? Три, четыре недели? — Джек потушил сигарету, одновременно с этим глубоко вздыхая.

— Тебе нечего волноваться, я просто развлекаюсь. — Габриэль спокойно взял сигарету из пачки друга, чиркнул зажигалкой, и поднес ее ко рту.

— Знаю, ты иногда встречаешься… а потом идешь дальше, мне ли не знать. Поэтому я и думаю, что это странно. И потом, она ученица. Но, как я уже сказал, я не виню тебя. Напротив, рад, что ты так увлекся. Возможно, все это даже к лучшему. Тебе двадцать девять лет, а законсервировался в своем одиночестве так, будто какой-то дед-вдовец, честное слово. При всем при том, что неудачных опытов не было. Я твой друг, и хочу для тебя лучшей жизни. Думаю, тебе это нужно. — Психолог грустно посмотрел на друга и пожал плечами.

— Давай ты не будешь лезть в это. Мне лучше знать, что хорошо, а что нет.

— Эта самоуверенность тебя погубит. Я не навязываю свою точку зрения, но ты мой друг, далеко не первый год.

— Десятый, примерно. — Декан потушил сигарету и откинулся на стуле, наблюдая за птицами в окне.

— Где-то так, да. И все-таки я советую тебе сесть, взяться за голову и, как следует, разобраться в себе. Думаю, ты будешь удивлен своими же чувствами. Даже я ими удивлен.

— Хватит утрировать, начинает действовать на нервы.

— Как скажешь. — Джек окинул взглядом друга и, глубоко вздохнув, прикрыл глаза. На эти темы с ним разговаривать невозможно, и психолог быстро оставил эту затею.

Как можно разбираться в своих чувствах человеку, который определяет симпатию