– Да ты родишь раньше, – отмахивается Лера. А Рем с Димкой подкалывают друг друга.

– Как же хорошо с вами, – налегая на соленые огурцы, признаюсь я.

И чувствую, как на душе становится легче. Прочь уходит неприятное послевкусие от встречи с Таней и Леней. И я выдыхаю. Напридумывала себе не пойми чего! Сама испугалась до дрожи.

А мне волноваться нельзя.

Что-то ем, болтаю. А потом поднимаю взгляд на часы.

– Ой, мамочки, уже половина десятого! А еще домой добираться. Маша! – поднимаюсь из-за стола.

– Валь, да я отвезу, – останавливает меня Рем. – Сейчас чаю с тортом попьем, и поедем. Дети всегда ждут торт.

– Ну ладно, – сажусь на свое место. И в это время в квартиру кто-то настойчиво звонит.

– Кто это приперся? Ждете кого? – лениво развалившись на стуле, небрежно роняет Рем.

– Судя по звонку, мой муж, – признаюсь как на духу. И когда на кухню вваливается Игорь, улыбаюсь довольно. – Я же говорила!

– Милого узнаю по походке, – ржет Лактомский. А мой Петров садится рядом со мной. Собственнически обнимает меня и рассказывает о новых соседях.

– Баба странная. Выпендрежная такая, – морщится он и тут же расплывается в улыбке. – А мужик – клевый. Вот такой мужик, – выставляет вверх большой палец. – Я с ним на следующие выходные договорился, Валь.

– О чем? – смотрю удивленно.

– Леня нас к твоим родакам отвезет. Погуляем там. Машку оставим. И все вместе назад вернемся. Как тебе идея?

– Да мы бы и сами могли, – шепчу в ужасе. И снова оказываюсь в липкой паутине страха, сковывающей по рукам и ногам.

Глава 26

Мы возвращаемся домой все вместе. Рем поднимается с нами на третий этаж. Только стучится в дверь напротив. К Люсе.

– Ты, вообще, где был? – кричит она с порога. – Я тебя весь вечер прождала.

– Ну кисуль, – улыбается во все тридцать два Лактомский. Трет короткий ежик волос на темечке и вздыхает устало. – Да я к Антипу заезжал. У Галочки днюха сегодня. А я же крестный… Люсинда, да ты чего?

– К Антипу? – окидывает его строгим недоверчивым взглядом Люся. Толстая, красивая. Веселая блондинка. Поправляет на пышной груди халат. Но позиций не сдает. – Точно к Антипу? – поджимает губки.

– Ну да, – разводит руками мой одноклассник. – Не веришь, вон у Костиных спроси. Они тоже были.

– Мы – Петровы, – важно заявляет Игорь, держа на руках спящую Машку. И добавляет снисходительно. – Люся, так и есть. Рем был с нами.

– Валь? – окликает меня соседка. И когда я киваю, милостиво впускает Лактомского в квартиру.

«Ну и морда нахальная!» – улыбаюсь я мысленно Рему. Всегда все обыграет в свою пользу. С первого класса такой.

Первой вхожу в темный коридор и застываю на месте, заслышав на соседской половине яростный скрип пружин и громкие вздохи Татьяны.

– Ну, повезло, – раздраженно бросает Игорь. Разувается на ходу. А я торопливо открываю дверь в нашу комнату. Пропускаю вперед мужа с ребенком и заскакиваю сама.

Но прежде чем захлопнуть дверь, слышу хриплый, почти утробный рык Накосова. И у меня кровь стынет в жилах.

– Может, они дверь не закрыли, – шепчу в ужасе.

– Пойду, проверю, – положив Машку на диван, направляется к выходу Игорь. – Что за дела? У нас ребенок маленький. И тут не бордель.

– Да, ты прав, – устало обнимаю мужа. Кладу голову ему на плечо. – Как теперь жить с ними? – киваю в сторону соседской комнаты.

– Да все нормально будет, Валек, – целует меня в темечко Игорь. – Ну выпили за новоселье. Квартира пустая. Вот и оттянулись, – оправдывает совершенно чужих людей и смотрит на меня с осуждением. – Хорошие ребята. Не боись, Валентина.

– Хотелось бы верить, – выскальзываю из объятий мужа. Сажусь на диван рядом с Машкой. Снимаю со спящей дочки туфельки и курточку. – Иди ко мне, детка, – чуть приподнимаю сонного ребенка. Стаскиваю белые колготки с потемневшими до черноты ступнями, затем - розовое платье с жирным пятном от торта.

«Как же все это отстирать?» – откладываю грязные вещи в сторону. Расплетаю Машкины косички и жду, когда в комнату вернется Игорь. Раньше бы я сама перенесла дочку в постель. А теперь нельзя. Каждый шаг приходится планировать.

Тяжелое не поднимать, каблуки не носить…

– Ну что там? – заслышав шум открывающейся двери, поворачиваюсь к мужу.

И в ужасе гляжу на Накосова, входящего к нам в комнату. В трениках, в майке-алкоголичке он напоминает мне наперсточника с рынка. А может, таким и является?

Неприятный тип.

– Валечка, – по-хозяйски делает шаг навстречу. – Я прошу прощения за беспокойство. Мы с Таней немного расслабились… Надеемся на ваше понимание, – раздевает меня жадным взглядом. – Вы же сами такие, – улыбается сально. – В следующий раз мы уши закроем. Или музыку погромче включим, – облокачивается он о комод. Вертит в руках мою помаду и не двигается с места.

«Не будет никакого следующего раза», – прикусываю язык.

Мы с Игорем живем спокойно. Занимаемся любовью, естественно. Но без животной дикой страсти. Я даже не представляю, что надо делать, чтобы так орать на весь дом.

– Ммм… Надеюсь, такое больше не повториться, – выжимаю из себя, хотя сейчас мне явно не до светской беседы. Хочется закричать в голос. Вытолкать наглого соседа из нашей комнаты и запереть дверь.

– Ты просто маленькая еще, – снисходительно роняет Накосов. – Ничего не знаешь. Мало что пробовала. Не зарекайся, девочка, – переходит на насмешливый шепот. – Тебе понравится. Я уверен.

– Что? – краснею как рак. – Что?! – повторяю на выдохе. – Да как вы смеете!

– Потом поговорим, – прожигает меня огненным взглядом сосед и выходит из комнаты. Слышу его голос, Татьяны и Игоря.

Муж что-то говорит около нашей комнаты. Входит, тихонько прикрыв дверь.

– Зачем он сюда приходил? – роняю порывисто. – А если бы я переодевалась…

– Ну, ты-то до сих пор одета, – усмехается Игорь. Пожимает плечами. – А что такого, Валь? Сосед решил сам извиниться. Им с Таней очень неудобно. Вот зовут