Пожимаю плечами и протягиваю ему руку.

— Добро пожаловать в семью, — шепчу, сам перехватив рукопожатие.

— Малыш, а ты не мелковата для меня? — спрашивает Ефим малышку, которой еще расти до него и расти. — Не думаешь?

— В самый раз! — отвечает она ему, довольно улыбнувшись. — Все так говорят. Чем моложе жена у бизнесмена, тем почетнее он выглядит. Ты еще не миллионер. Я узнала. К тому моменту, как станешь, — как раз вырасту, — озвучивает куколка ему свои расчеты.

Здесь удержаться не выходит. При зарождении новой любви нахожусь. Но, черт, смех да грех!

Отворачиваюсь и хохочу в кулак так, чтобы этого не заметила “невеста”.

Кое-как успокоившись, оборачиваюсь к “жениху”. Вновь ловлю его взгляд и пожимаю плечами.

А чего он хотел? Что сможет от всех дам бегать? Придет однажды такая, как София, и он даже слова не сможет сказать.

Пусть тренируется.

— Ладно, мальчики, — вздыхает София. — Вы отдыхайте. А мне надо маме помочь, — слезает с ящика и покидает нашу с Ефимом компанию.

Оба провожаем ее взглядом.

— Важная такая малышка, — бросает Ефим. — Однако умненькая! Какие планы строит!

— Пфф! Не то слово! — поддерживаю его.

— Это племянница Нади от брата по отцу, — уточняет он, обернувшись ко мне. — Верно?

— Ага.

— А та, которая на поле гоняет мужика, твоя бабушка? — продолжает он.

— Да.

— Другая рыжуля, которая за столом обсуждает с отцом, сколько у тебя и Нади будет детей, — твоя другая бабушка.

— Да, — киваю, улыбнувшись. — Даже прабабушка!

— А блондинка — твоя мама?

— Ага.

— А чего твой отец не по стопам пошел? — наконец переходит он к сути своего допроса. — Не рыженькую выбрал?

Его вопрос доводит меня до истерического смеха, потому что эта история меня до сих пор смешит.

— Решил, что это рыжее мракобесие лучше закончить, — отвечаю ему, продолжая хохотать. — Но… родилась моя рыжая сестра. И мракобесие продолжилось.

— У тебя есть сестра? — удивленно переспрашивает Ефим, и его глаза хитро начинают поблескивать. — Свободная? Почему не здесь сейчас? Познакомишь? Когда? — закидывает вопросами, даже не зная, о чем просит.

— Не вытянешь ее, Ефим, — бросаю ему и отчасти даже рад за него. — Поверь. При всем моем уважении к тебе, с ней справится только безумец. Истинный безумец, как мой дед.

— Жаль, — хмыкает парень. — Слушай, ты обещал, что расскажешь мне, что там с тем мужиком, который Наде угрожал.

— Да, но предлагаю переместиться туда, где нас не услышат, — согласно киваю. — Дедушка с отцом против того, чтобы женщины знали, что находятся в опасности. Меньше паники. А рыжая паника еще и опасна для всех вокруг моих бабушек.

— Я за травой для кроликов пойду, — кивает он на мешок на одном из ящиков. — Предлагаю по дороге поговорить. На поле никого нет.

— Да, хорошо, — отвечаю и оглядываюсь по сторонам. Замечаю парней из охраны и взмахом руки зову их. — Но с нами будут три охранника.

— Мы что, сами не справимся с опасностью? — недовольно спрашивает Ефим, взглянув на наше сопровождение.

— Это необходимость, а не мое желание, Ефим, — произношу, понимая его чувства, но я не могу ничего сделать. — Опасности, может, и нет, но подстраховаться стоит. Если с тобой что-нибудь случится, Надя мне не простит. И куколка, наверное, теперь тоже. Только нового жениха себе выбрала, а я его не уберег. Не простит мне!

— Иди ты! — звучит недовольное от него, а затем меня легко толкают.

Глава 11

Надежда

Приезд родни Паши был для меня тяжелым. Мало того, что на меня накричали из-за того, что я не общалась с бабушками своего мужа, так еще и пообещали отомстить за это.

Удалось немного поубавить их пыл, представив им Ангелину. И, казалось бы, дальше все должно быть идеально, но стоило им укачать моего ангелочка, и меня принялись ругать с новой силой, но уже за то, что дочь скрыла от них.

Говорить им об опасности, которая нависла над головами всех собравшихся на ферме, Паша запретил. Не строго, но попросил не поднимать панику, поэтому… поэтому пришлось бежать к Ярославу и молить о спасении. Спас. Правда тоже ругать начал, но не так строго, как бабушки Паши.

Но сложным был лишь первый день, затем все стало тише и спокойнее. Дочь у меня отобрали, возвращая ее лишь для дозаправки, и сбылось все то, о чем говорил Паша полтора года назад.

Дочери у меня больше нет. Ее приняли в другую семью.

Но на одном ребенке бабушки Паши останавливаться не планируют, поэтому стоило Паше и его дедушке с отцом выгнать меня из спальни, как меня захватили и похитили рыженькие бестии.

— Надя, ты уже не девочка, — начинает одна, укачивая мою дочь и даже не думая отдавать ее мне. — Вам бы с Пашей позаботиться о еще одном ребенке. Потому что троих вам надо, как минимум. Троих!

— Паша сказал, что, как вернемся в Россию, начнем что-то думать, — отвечаю им, ожидая примерно такого разговора, но, честно говоря, я к нему не готова.

— Зачем в Россию? — восклицает вторая, недовольная моим ответом. — Вы здесь старайтесь. Мы что, с мамой зря малышку себе забрали? Ночью старайтесь!

— Хорошо, — киваю, натянув улыбку.

Не хочу я им о своих проблемах со здоровьем говорить. Как-нибудь потом. Мне не особо приятно это обсуждать, потому что начинаю считать себя неполноценной.

— Не поняла. Ты что, детей больше не хочешь?! — возмущенно бросает Алиса Олеговна. — Ты что, на своей ферме головой стукнулась?! Если тебя напрягает воспитание, так мы с Кристиной на себя возьмем. А если там период вынашивания — переедешь к нам. Мы о тебе позаботимся. Ты, главное, нам роди, а мы воспитаем. Можешь родить и по курортам ездить, восстанавливать здоровье.

— Я вам что, суррогатная мама? — бросаю в шутливой форме. — Только роди и отдыхай?

— Ты молодая девушка, Надюша, — поправляет она меня. — Девушка, которая еще не понимает главного. Главное в этой жизни — дети. С ними сложно в самом начале. Не буду отрицать. Но могу тебе сказать одно. Что потом ты сожалеешь, что у тебя только двое или трое. Большая семья — это хорошо! Это то, чем в старости гордиться можно. Ты пока этого не понимаешь, но потом поймешь. Со временем. Поэтому не тормози. Рожай. А мы воспитаем. Потом спасибо нам скажешь.

— Я подумаю, — киваю. — У нас будут еще дети, но чуть позже.

— А что тебя останавливает сейчас? — не понимают они.

— Еще не до конца восстановилась после Ангелины, — держусь до последнего.

— Надя, что случилось? — Алиса Олеговна первая догадывается, что все не так просто.

— Ничего.

— Говори уже, — рычит на меня Кристина Рустамовна, дочь первой.

— Мы с Пашей обсуждали вопрос детей, и оба понимаем, что дети у нас будут, — отвечаю им, и все же уклончиво, но признаюсь в том, что сама родить не смогу. — Просто… просто не так, как появилась Ангелина.

— Ну да, — кивает Алиса Олеговна. — В этот раз пусть в семье появляется. Пусть Пашка все на себе испытает, как это, быть отцом новорожденного.

— Я о другом, — виновато опускаю голову. — Сама я больше не рожу. Мне здоровье не позволит.

— Здоровье?

— Сердечко шалит, — поднимаю на них застенчивый взгляд.

— Ух ты ж боже! — восклицает Кристина Рустамовна. — И что вы с Пашей надумали?

— Он говорит про суррогатное материнство, — озвучиваю планы своего мужа. До сих пор странно его так называть. — Я, собственно, согласна, но это тоже не дело одного дня или месяца. Нужно обследование. Нужно выбрать суррогатную мать. Нужно быть уверенными в этом шаге.

— Да-да, все верно, — поддерживают меня женщины, согласные с каждым моим словом. — Это надо делать осознанно. Врачи. А вообще, нужно тебе к хорошему врачу сходить с сердцем. Аккумулятор беречь надо.

— Да понимаю я, — киваю на их слова. — Мои документы на днях должны привезти, и Паша сказал, в столицу поедем. Ему уже хорошего врача здесь посоветовали, а потом в Москве еще пойдем.