Очень.

Сло-о-ожно.

Почти… невозможно.

Почти…

Мое желание нужности и близости пробивало тело миллионом импульсов.

Я до одури хотела жара, которого во мне не было давным-давно!

И Пантелей мне его предлагал.

Мне всего-то и нужно сказать “да”.

— Да… — прошептала я, подчиняясь инстинкту продолжения рода и почти сразу же получила кирпичном по темчку от собственного разума!

Это был не мой муж! И даже не бывший! Зато, возможно, чей-то нынешний.

Меня передёрнуло.

И я резким движением подтянула назад уже приспущенные штаны Пантелея.

— Что ты делаешь?! — тяжело дыша просипел он, явно не понимая моих действий.

— Да вот же… сползли… — заплетающимся языком пояснила я. — А тут холодно, ещё почки застудишь!

— Ира! — возмущённо прорычал он. — Ты что творишь?!

— Что? Забочусь о тебе, — и глазом не моргнув, сообщила ему я.

— Это не забота! Это издевательство!

— Издевательство? Нет! Забота о твоих отношениях!

— Каких отношениях, Ир? Что ты несёшь?

— Несутся куры, а я говорю прямым текстом: Я не собираюсь разрушать ничьи отношения. И тебе не позволю!

— Ирка, ну зачем ты все портишь?

— Я?

— Ну не я же! Не полезла бы со своей моралью, уже была бы на седьмом небе.

— Ничего. Я это переживу на своем минус первом, — ухмыльнулась я.

Пантелей

Сердце с такой силой тарабанило в грудной клетке, что кажется начали похрустывать ребра.

Ирка со своей порядочностью обломала меня так, что захотелось выскочить на улицу и завыть на отсутствующую луну.

Но пришлось поступить иначе.

Я схватил ее за плечи, развернул на сто восемьдесят градусов и лёгким шлепком по заднице выставил из курятника.

Останься она тут со своей ухмылочкой и зацелованными губами на минуту дольше, я бы за себя не поручился.

Хотелось продолжать и продолжать! Чувствовать ее всю в своих руках и лучше бы не здесь, а у себя в спальне в огромной удобной кровати…

— Что?..

Я прошел по узкому проходу между загонами туда и обратно. В мозгу отчётливо маячило изображение шикарных апартаментов.

Неужели моих? Я даже присвистнул от удивления. Вот сейчас бы с Иркой туда, а не вот это всё…

Я огляделся по сторонам.

Живность, настороженно притихла.

— То-то! Бойтесь меня!

Затем я внимательнее пригляделся к повреждениям с правой стороны, наспех залатанные подручным хламом.

Да ну нафиг!

Проще снести и отстроить заново!

И вообще до какого состояния я должен был набраться, чтобы сюда впечататься?!

Я отогнал дурные мысли. Натянул свою куртку-сеть и отправился в дом, где меня поджидал обед и оставленный для присмотра за мной Саша.

Ни Иры, ни Вали на кухне не было.

— Где мама?

— Шьёт.

— Валя?

— Спит.

— А ты?

— Я шить не умею.

— Почему не спишь? — уточнил я, хотя был уверен, что Сашка прекрасно понял мой вопрос.

— Я ж взрослый. Мне не нужно спать, — гордо произнес он и сладко зевнул.

Ну-ну, в голове уже зрел план, как измотать ребенка так, чтобы он спал без задних ног.

Потому что сегодня ночью Ира будет моей!

Глава 32

Ирина

К счастью, мне удалось уложить Валюшку на дневной сон до возвращения Пантелея. Не знаю, чем он занимался в курятнике, но вернулся вполне спокойным и адекватным.

Задал Саше несколько вопросов и ушел обедать на кухню.

Меня так и подмывало прерваться и посмотреть, что за пирушку он устроил себе в этот раз. А камеры на кухню у меня не было. Стратегическими помещениями сейчас были спальня, где спала Валюша и зал, где играл Саша.

Спать днём сын категорически отказался в три с половиной года и всегда находил, чем себя занять время сончаса.

Этот же навык позволил ему относительно безболезненно пережить отсутствие компании в последний год.

Но, порой, я замечала, с каким щемящим душу восторгом он вспоминал своих детсадовских друзей и воспитателей.

По отцу Саша не скучал.

И я понимала почему.

До двух лет муж не проявлял никакого интереса к совместному времяпрепровождению с сыном. Но как только Саша заговорил, ситуация вроде бы поменялась. Вот только с одной оговоркой: муж стал самоутверждаться за счёт ребёнка.

До сих пор не понимаю, как я сразу этого не заметила.

Обратила внимание только тогда, когда Саша, к удивлению мужа, скопировал его тактику и стал отвечать в его же манере.

Первый раз муж сдержанно посмеялся, пересказывая мне их “забавную” стычку. Второй — откровенно взбесился.

Вот тогда-то я и прозрела. А следом высказала ему всё, что про это думаю.

Мы поссорились.

Он уехал в рейс, даже не попрощавшись.

А вернулся внезапно любящим, внимательным, заботливым, с извинениями и вымаливанием прощения, с кучей подарков мне и сыну.

И так же в следующий раз, когда я окончательно растаяла и согласилась на второго ребенка, а потом…

* * *

Пантелей вышел из кухни, прошел мимо Сашиного СТО и сел на диван.

Какое-то время он просто наблюдал за сыном, а потом что-то у него спросил. Я не расслышала из-за работы машинки, но тотчас ее остановила и прислушалась:

— Любишь конструкторы?

— Угу.

— Какой у тебя самый сложный?

— Самый большой?

— Ну да, который долго и трудно собирать.

— Пожарная станция.

— Сам собираешь?

— Да. Но второй этаж трудно крепить. Мама иногда мне помогает. А машину я всю собираю сам! Хочешь покажу?

— Она у тебя а спальне?

— Да!

— Пока не надо, а то разбудишь сестру.

— Да я тихо!

— Нет.

Саша поник, а у меня защипало в носу.

— А чем ты ещё любишь заниматься? — как ни а чем не бывало продолжил Пантелей.

— Ничем, — ожидаемо буркнул сын.

— Совсем-совсем ничем? А в футбол умеешь играть? Прыгать? Бегать? Ты вообще на улицу ходишь гулять?

Сначала Саша оцепенел от такого напора, но почти сразу же отмер и возмущённо ответил:

— Конечно умею играть в футбол, только тут на с кем. И ворот нет и мяча. А вот баскетбольный есть! И мама мне сама кольцо сделала! Я почти всегда попадаю!

— Да ладно!

— Да! И бегаю, и прыгаю, и гуляю! Мы с горки катаемся и снеговиков катаем! К меня смотри какие сильные ручки!

Саша встал с места, подошёл к Пантелею поближе, подтянул рукав свитера и показал напряжённый бицепс.

— Молодец. А подтягиваться и отжиматься умеешь?

Саша смутился, но ответил честно:

— Не сильно.

— А хочешь научу?

— А ты умеешь?

— Конечно!

Мужики!

Вот только с сотрясением тебе, Пантелей, и выпендриваться! Я уже собралась выйти, но он продолжил.

— Но сейчас пока нельзя. Голова может напрячься и лопнуть. А маме потом убирай.

— Так давай тряпочку подложим.

— На потолок?

— А она