Я ухожу, у меня еще дела. Почему я не забрал Ольгу с собой? Она же помириться хотела. Но я считаю, что передышка ей не повредит. Пусть примет осознанное решение. Пусть сама захочет прийти в мой дом. А пока не вижу, что готова смириться с ребенком, из-за него же развелись. Ольга даже не поинтересовалась, как он. Неинтересно ей.

А я буду ждать. Мне другие женщины не нужны.

Глава 21

Ольга

Неожиданно. Даже не предполагала, что Стас откажется от перемирия. Мне казалось, он очень хочет воссоединиться. А он…

Ушел.

А я сижу ошарашенная и смотрю на стакан с водой. Стоит передо мной на столе, наполовину пустой. Или наполовину полный? Вечная дилемма…

Мне снова захотелось сбежать на Алтай, чтобы мой «психолог» объяснил, в чем причина того, что Исаев меня бортанул.

Обидно.

И обиднее всего, что тоска по Стасу выжигает меня, не дает жить спокойно. Не дает выбить клин клином. Он унес все краски с собой, оставив мне только серые оттенки. Мир стал вдруг не черно−белый, а сплошь серым.

Так не было, пока не узнала, что развод уже состоялся. Потом будто переключатель кто−то щелкнул. Вся радость пропала, запал истощился резко. Не хочу все эти кафе и кофейни.

Беру в руки злополучное свидетельство о расторжении брака. Бумажка, которая подтверждает, что между нами все кончено.

Из обидчивой трясины, которая почти засосала меня, вырывает звонок телефона.

− Хей, малышка, ты нормально долетела? Даже не позвонила, проказница, − гудит добродушно в трубку Сергей.

Я и правда забыла позвонить, хотя и обещала. Торопилась забрать свое заявление.

− Да, нормально долетела. И уже разведена, муж постарался, заранее. Он был в Горноснежинске, видел нас вместе и решил, что ты мой любовник, − рассказываю равнодушно, по крайней мере стараюсь. Ком в горле мешает говорить. — Стас не захотел мириться.

− Вот дела… Хочешь, я приеду и все расскажу твоему мужику?

− Нет. Я сама должна… просто не поняла пока, что не так.

− А причина отказа с тобой мириться?

− Ну… он узнал, что я ребенка потеряла. Но это не то, не разозлился и не обиделся. Еще оказалось, что он мне приглашение на банкет приносил, по случаю открытия своей конторы… на этом и закончили разговор.

− Да ну, мужики на такое внимания не обращают. А причина, по которой вы развелись? Вы о ней говорили? — борода делает такой строгий тон, что до меня доходит, где я ошибку совершила.

− Точно! Про ребенка мы не разговаривали, − подскакиваю на стуле, чуть не проливая на себя воду. — Вот причина! Я ведь даже ничего про мальчика не спросила. Да и он не стал о нем рассказывать.

− Вот! Как в басне — а воз и ныне там. Вы не решили свою проблему. Ты не решила. Твой муж решил, что ребенок тебе неинтересен и ты его не приняла. Тогда и смысла нет мириться, он же пацана в детский дом не вернет.

− Да, Исаев так и сказал — я не могу оставить сына в детдоме, − задумчиво говорю, даже не знаю, как исправить ситуацию. — Спасибо тебе, мой добрый доктор.

В ответ грубый смех, но такой добродушный. Этот человек искренне переживает за мой брак.

− Что мне делать? Накупить игрушек и гостинцев и ехать к Исаеву в дом? — мне реально совет нужен. Уверенности нет, что не захочу сбежать, как только ребенка увижу.

− Не вздумай! Оставь пока все как есть. Жизнь такая штука, сама все на места ставит. Если судьба, то все устаканится. Месяца три, а то и полгода дай вашим отношением отдохнуть.

− Да Стас меня забудет за полгода…

− Если любит, то не забудет. И ты тоже не забудешь. Ну а если забудет, то не любит. Зачем тебе такой, который не любит. А ты своими кафе займись, когда дела делаешь, то и время быстро идет. А когда к нам соберешься, то сообщи, встречу в аэропорту.

Мы еще немного разговариваем про дела, мои и его. Друг хочет второй магазин открывать, зовет в совладельцы. Места в Горноснежинске специфические, постоянно ищут снаряжения для горных восхождений, палатки и прочие принадлежности, а продается все только в большом городе. Вот борода и решил открыть спецмагазин для туристов.

Я не отказалась, но и не согласилась. Подумаю. А пока займусь продажей всех кафе, кроме одного. Денег на счетах достаточно, хватит на две жизни. Может быть съезжу в отпуск на острова, куда−нибудь, где белый песок и пальмы.

Вот только одной ехать не хочется. Да вообще ничего не хочется. Звоню сестре, прошу ее погулять со мной по городу.

− Погулять по городу? — слышу удивленный голос Катюшки и усмехаюсь. Да, мы гуляли только в детстве. — Случилось чего?

− Да. Мы со Стасом больше не муж и жена. Развод же положено отмечать как−то? Вот и пойдем с тобой в кино, в парк аттракционов… куда еще можно? На пляж хочу…

− Ладно, сейчас подъеду. Ты где?

Говорю адрес и вздыхаю. Ну вот, времени свободного вагон. Завтра напрягу юриста и своего зама, начнем готовиться к продаже первого кафе. Того самого, с которого начинала.

Остаток дня и вечер мы с сестренкой гуляем. Я делюсь с ней своими планами и получаю в ответ удивленный взгляд.

− Ты продашь все свои кафе? А чем заниматься будешь? А жалеть потом не будешь? — Катя останавливается, сминает в руке остатки сахарной ваты. Потом трясет липкими пальцами, а мне так смешно. Помогаю вымыть руки из бутылки с минералкой. — И дядино кафе тоже продашь?

− Нет, «Снежный пик» никогда в жизни не продам. Возможно, переберусь в горы навсегда. Здесь меня больше ничего не держит… Юлька выросла, Стас стал бывшим. А у мамы есть ты.

Сестренка морщится, у них с мамой обоюдная неприязнь. Наверное, мама единственный человек, к которому Катя так относится. Она очень добрая, и многие этим пользуются.

− Хочешь, я тебе тайну открою? — вдруг решаюсь признаться в том, что я ей только по отцу сестра. — Я не родная маме. Моя родная мать умерла при родах. У нас с тобой только отец общий.

− Я знаю… − опускает голову. Не удивительно, всегда все знают, только ты не в курсе. — Еще папа был жив, слышала разговор родителей. Умер твой дедушка, наследство осталось, папа хотел тебе