— Я и понятия не имела, что у тебя компульсивное расстройство. Я постараюсь упомянуть о нем в твоем профиле. Несомненно, эта жемчужина достойно увенчает описание твоей личности.

— Нет у меня никакого компульсивного расстройства! Я просто разборчива. Не хочу тратить время на кого-то, кто не отвечает моим элементарным требованиям.

Вроде Тайлера Конелли.

Габи продолжала стучать по клавишам, не обращая на меня внимания.

— Раз уж мы говорим о минимальных требованиях, давай начнем с роста. Мужчин какого роста ты предпочитаешь? — спросила она. — В диапазоне от трех до восьми футов.

— Серьезно? — Я попыталась представить обе крайности. А потом — прогнать получившиеся образы из своей головы.

— Диапазон и правда широк, — согласилась Габи и глотнула вина. — Какой у тебя рост?

— Пять футов два дюйма.

— О’кей, не обижайтесь на нас, парни ростом пять футов. Но думаю, мы запросто найдем тебе кого-нибудь повыше. Выберем от пяти и пяти до шести и двух. Я когда-то встречалась с Голиафом ростом шесть футов восемь дюймов, сексуальная механика была сложной. К тому же он не помещался в мою машину. Поэтому таких высоких тебе не надо.

— Это тот парень, у которого был слишком большой?

— Тот самый.

— Поняла.

От одной мысли, что в сексе придется еще как-то технически приспосабливаться друг к другу, думать на эту тему расхотелось. Да, я за научный подход к выбору партнера, но к некоторым вещам, в частности к сексу, не стоит подходить так клинически бесстрастно, как в учебнике Мастерса и Джонсон.

— Что насчет физической формы? — спросила Габи. — В диапазоне от диванного овоща до парня, который не может сам вытащить мелочь из кармана, потому что у него перекачаны бицепсы.

Я глотнула вина и заблокировала в сознании новый ряд нежелательных образов.

— А есть попроще? Вроде любителя физкультуры? Бега, например?

Пальцы Габи пощелкали клавишами еще немного.

— Ага, я выбрала твои предпочтения, как раз по центру.

Мы продолжили отвечать на вопросы по списку, сразу отметая курящих, тех, кто живет с мамой, и тех, кто слишком много раз состоял в браке или отсидел за убийство или ограбление.

— Так, теперь пошли вопросы о тебе. — Руки Габи зависли над клавиатурой. — Что ты делаешь для удовольствия, как развлекаешься?

— Для удовольствия? Там есть такой вопрос? — Я поставила бокал и почесала подбородок. — Ну, я работаю, я получаю удовольствие от своей работы. Много читаю. Люблю побегать в парке, если выдается такая возможность.

Габи фыркнула и откинула голову на диванную подушку.

— И это все? Все твои развлечения? Для такой фигни тебе не нужен мужчина, Иви. Заведи лучше бассет-хаунда.

— Не слишком доброе замечание. Я не собираюсь врать в анкете.

— Тогда ты будешь единственной, кто не соврал. Послушай, я не предлагаю тебе врать, но тут нужно действовать как маркетолог. Тебе нужно придумать занятия, в которых мужчина захотел бы участвовать. А мужчина, который будет возбуждаться, глядя, как ты читаешь, — точно извращенец. Как насчет спорта? Тебе нравится какой-нибудь вид спорта? Или вот… еще лучше… Во что ты умеешь играть — теннис, волейбол, хоть что-то? Гольф?

— Я когда-то неплохо играла в бадминтон.

— Бадминтон? Это с такими хлипкими ракетками и воланчиком с перышками? — Голос ее был сух, как песок на пляже в августе.

Наверное, мне все же стоило заполнить анкету одной.

— Это вид спорта, — встала я в оборонительную позу.

Да, в свое время я, конечно, получала ленточки за участие в школьных соревнованиях, вот только никогда не была любительницей походов и спортивных мероприятий. В юности я показывала неплохие результаты на беговой дорожке, да и сейчас бегаю регулярно, но это все.

— Как так вышло, что ты не играешь в гольф? Ты же врач. Я думала, все врачи играют в гольф, — посетовала Габи.

— Я умею играть в гольф. Просто не люблю. А если напишу, что умею, откликнется какой-нибудь фанат гольфа, и придется играть с ним постоянно. И мне станет скучно. А скучать я с тем же успехом могу и в одиночестве, — я почувствовала, как сжала челюсти и, наверное, даже нахмурилась.

Габи подтолкнула бокал с вином поближе к моей руке.

— Расслабься, я не собираюсь к тебе придираться. Я просто чувствую, что моя обязанность предупредить: подобная анкета заведет тебя в город Скуквилль.

— Не заведет. Это научный подход, Габи. В этом вся прелесть онлайн-профиля. Почти как мой список критериев в порядке приоритетов, только лучше. Тщательно просчитанный алгоритм, созданный специально для того, чтобы я могла найти мужчину со схожими интересами. Например, с тем, кто понимает: гольф — это скучно.

Габи покрутила плечами и потерла затекшую шею.

— Ладно, хорошо. Я поняла. Ты хочешь, чтобы у вас были общие интересы, но должны же быть и общие дурачества. Как в том рэпчике — немного «хамина-хамина-ха», понимаешь? Нет, серьезно, в твоем списке чувство юмора — неважно, а гражданская сознательность — чуть ли не на первом месте. Ты себе горячего парня выбираешь или кандидата, за которого будешь голосовать на выборах?

Я тоже потерла шею, потому что вся эта процедура поиска мужа оказалась неожиданно болезненной.

— Во-первых, я никогда не стала бы встречаться с политиком. Во-вторых, я ищу человека на всю жизнь. Того, с кем мне захочется вместе проводить время, даже когда мы постареем и поседеем. То есть он пусть седеет. Я-то никогда не поседею. Но я хочу, чтобы он любил меня такой, какая я есть, поэтому не собираюсь притворяться кем-то другим.

Она посмотрела на меня с мрачным выражением, которое я часто наблюдала на лицах коллег, когда результаты анализов пациента оказывались очень плохими. Но я знала, что делаю. Я собиралась быть честной и довериться данным, подойти к выбору методически и логически. Я не собиралась пускать свое будущее на самотек, полагаясь на неосязаемое физическое притяжение или капризы судьбы. Судьба для тех, кто не умеет планировать. А сайт «Одиночки Белл-Харбора» сделан по науке.

— Хорошо, — сказала она, помолчав. — Будь по-твоему, но, надеюсь, ты хорошо владеешь методами экстренной реанимации и сможешь применить их к себе, потому что эти парни доведут тебя занудством до клинической смерти.

Она отвернулась к компьютеру и продолжила печатать. Экрана мне теперь было не видно. От вина мое зрение слегка расфокусировалось.

— Что ты там печатаешь?

— Пишу, что ты любишь пина коладу и попадать под дождь.

— Очень смешно. И спасибо, потому что эта песня теперь будет крутиться у меня в голове.

— Так тебе и надо! — Она постучала по клавишам еще минуту и обернулась ко мне: