— Сумка роженицы, — я посмотрела на него, думая, как он может быть доктором наук. — Большая прозрачная сумка.

— Сумка роженицы? — Рома замер, а затем быстро покачал головой, как будто пытался привести мысли в порядок. — Ах да, специальная сумка!

Я закатила глаза, чувствуя, как схватка снова накатывает, и заставила себя собраться.

— Рома, быстрее! — крикнула я. — Проверь, чтобы мы ничего не забыли. Памперсы, одежда для меня, для малыша…

— Вроде все на месте, — ответил Рома.

— Мой любимый шоколад не забыл?

— Шоколад? — он смеялся, но быстро замолчал. — Как ты можешь думать о шоколаде в такой момент?

— Так, как ты можешь забыть о сумке роженицы в такой момент! — парировала я, изо всех сил стараясь не зарыдать от боли.

Рома зашел на кухню с огромной прозрачной сумкой и ярко выраженным беспокойством на лице.

— Вот, я нашёл! — произнёс он, подавая мне сумку, а потом быстро обнял. — Теперь что?

— Теперь машину заводи, в роддом поехали, — скомандовала я. — И папе с Наташей позвони!

Рома довел меня до машины. Сев внутрь, я вжалась в кресло, стараясь сосредоточится на дыхании. Прямо в пижаме, муж прыгнул за руль, и мы помчались по утренним дорогам за нашим таким долгожданным первенцем.

КОНЕЦ