ты можешь...
— Я не оставлю тебя, пока это не закончится, Агата, — твердо заявил он, напрягаясь.
— Я не буду одна.
— Неважно. Я не хочу доверять твою безопасность другим. Я полностью верю в то, что уже сказал тебе — ты никогда не будешь в большей безопасности, чем со мной.
— Но это мешает твоему проекту, не так ли?
— Нет, не мешает. Все идет своим чередом. Лика просто...
— Возмущается тому, что ты проводишь со мной все свое время, — закончила я.
Он вздохнул.
— Судя по тому, что она говорит, похоже, что она всегда думала обо мне, о ней и о Максе, как о трех долбаных мушкетерах. Теперь у меня есть ты. У Макса есть Софа. Лика ведет себя так, будто мы ее бросили.
— Она пытается заставить тебя чувствовать себя виноватым.
— Лика умеет манипулировать людьми, но я знаю каждый ее ход наперед. Ничего у нее не выйдет.
— Она права, — начала я, покачав головой в знак неодобрения, — нехорошо бросать своих друзей ради киски.
Герман усмехнулся.
— Но киска, о которой идет речь, такая красивая и тугая, — он поцеловал меня в щеку, и прошептал: — И она так чутко реагирует на меня, — он поцеловал меня в другую щеку. — А когда она обхватывает мой член, пульсируя и сжимаясь, это похоже на рай, — он медленно расстегнул мою ширинку.
Я рассмеялась, но этот смех быстро перешел в стон, когда палец Германа скользнул между моих складочек. Примерно в миллионный раз я поймала себя на мысли, что он был дьявольски хорош.
Глава 20
Поскольку я знала, что Герман уехал на деловой ужин и вернется домой не раньше позднего вечера, я пригласил Софу к себе. Дожидаясь ее прихода, я провела некоторое время в работе над своей книгой, заканчивая вычитку и корректуру. Я уже сделала и опубликовала обложку в своем блоге и социальных сетях, когда пришла Софа. Мы заказали суши и расположились на балконе, и я пересказала ей все последние события.
Как и я, она согласилась, что, возможно, Рома и Никита виновны лишь в том, что они два конченных придурка. Поскольку моим единственным реальным врагом был Артур, но ничто из происходящего прямо не указывало на него, мы оказались в тупике. Поэтому мы сделали единственную разумную вещь, которую могут сделать девушки, когда их головы полны плохих мыслей — мы напились. Не до потери сознания. Просто немного расслабились.
Софа сделала большой глоток вина и вдруг выпалила:
— Знаешь, у нас с Максом сейчас проблемы в отношениях…
Я нахмурилась.
— Почему? Я думала, у вас все прекрасно.
— Так и было, до вчерашнего вечера, — сказала она, доставая свой мобильный телефон. — Я не собиралась рассказывать тебе об этом, потому что у тебя и так полно проблем — тебе не нужно разбираться еще и с моими, но… да, я бы хотела сделать ему больно по-крупному.
— Ты всегда можешь вывалить на меня все, что угодно. В последние время мы все только и занимаемся, что разгребаем мои проблемы. Неплохо бы отвлечься на кого-то другого.
Софа хихикнула, но вид у нее был довольно грустный.
— Расскажи мне, что случилось, Софка. Не держи в себе.
— Подожди, — ее большие пальцы быстро постукивали по экрану мобильного. — Сейчас опубликую в своих соцсетях, что-нибудь грустное, чтобы этот мудачина видел, как я мучаюсь.
— Серьезно, что случилось?
Она вздохнула и глотнула еще вина.
— Лика позвонила ему по пьяни.
Я скривила верхнюю губу.
— Эта дрянь и Герману звонила пьяной.
— Он оставил тебя одну в постели, чтобы побежать утешать ее?
— Только чтобы поговорить по телефону и вернуться…
— Не пойми меня неправильно. Она его подруга, я понимаю. Но порядочнее было бы, если бы он разбудил меня, объяснил ситуацию и сказал, что ему надо уйти, или я слишком много требую? Знаешь, что он сделал вместо этого?
— Что?
— Видишь ли, он выскользнул из постели и пошел в ванную, чтобы ответить на звонок, но я слышала его довольно отчетливо, так что немного подслушала.
— И что было потом?
— Я не хотела, чтобы он понял, что я подслушивала. Поэтому, когда он вернулся в спальню, я притворилась спящей. А он просто... ушел.
Я нахмурилась.
— Ушел?
— Ушел. Уехал. Но и это еще не все. Он оставил меня одну в то время, как мое запястье было приковано к долбаной кровати наручниками. Я просто охренела. Я так не рыдала никогда в жизни. Несколько часов навзрыд. Больше трех часов, если быть точной. А когда он вернулся, он отрицал, что разговаривал с Ликой, и сказал, что уехал «разбираться с мелкой неприятностью». Больше ничего.
— Какой ужас…
— Я сказала ему, что мне нужно в туалет, чтобы он снял с меня наручники. Потом я поцеловала его, чтобы он отвлекся, тогда я пристегнула его наручниками к кровати. Он такой: «Эй, куда ты собралась?» Я ответила: «Разбираться с мелкой неприятностью». А потом я оставила его там и свалила домой. Должно быть, он освободился, потому что названивал мне весь день. Теперь я понимаю, почему ты так расстроилась, когда Герман солгал тебе. Это жесть как неприятно. Меня как будто унизили и растоптали.
— Да. Правда. Как ножом в сердце.
Софа отхлебнула еще вина.
— Я думаю, что в среднем по больнице мужики идиоты.
— Не все.
— Но все они делают глупости.
— Этого я не могу отрицать.
— Ты думаешь, что знаешь кого-то, думаешь, что можешь доверять ему, думаешь, что можешь даже позволить им контролировать себя. А потом узнаешь, что он очередной мудак, который не умеет брать ответственность на себя и быть честным.
— Знаешь что, я как раз так и собиралась сказать. Слово в слово.
— Это потому, что мы на одной волне.
Софа наклонила голову на звук закрывающейся входной двери.
— Герман дома.
Я улыбнулась. Услышав, как он зовет меня по имени, я крикнула:
— Мы на балконе!
Я подумала о том, чтобы встать, но не была уверена, что ноги меня послушают. Вместо этого я взглянула на него через плечо и слабо помахала рукой.
— Ты вернулся.
Он подошел ко мне, улыбнувшись и сверкнув глазами.
— Так, так, так, — стоя за плетеным диваном, он наклонился ко мне и нежно поцеловал в губы, а затем погладил пальцами по шее. — Насколько все плохо?
— На самом деле все нормально, мы просто выпили по чуть-чуточке. Обсуждали... всякое. Правда, Соф?
Она кивнула в знак согласия.
— Совершенно верно, — с огромным усилием она села.
Софа поднялась, чтобы поставить вино на стол, и повернулась, чтобы посмотреть на