Но этот мужчина, очевидно, послан вселенной, чтобы сломать мне жизнь.

Потому что дверь снова открывается. На этот раз без стука. И я встречаюсь взглядами с мужем.

Юра выглядит так, как хотелось бы мне. Он смотрит холодно и отстранённо. Будто я какое-то жалкое насекомое.

По груди разливается боль. Чем я заслужила такое отношение?

Юра переводит взгляд на Сергея и кривится. Сквозь равнодушную маску проступает жестокая злость.

- Я видел тебя возле нашего дома, - от ледяного тона мужа у меня кровь стынет в жилах. – Ты её любовник, верно? Конечно, верно. Иначе что ты тут делаешь?

- Ты всех судишь по себе, - говорю я.

Я могла сколько угодно воображать, что смогу говорить с ним равнодушно и гордо. А на деле, я снова умираю внутри от боли. Все чувства нахлынули разом. Разочарование, дикая тоска и отчаяние.

Я ведь доверилась ему. Полюбила. А вышло, что для него это ерунда. То, через что можно переступить ради такой, как Аля.

- Набить бы тебе морду, - рычит Юра, обращаясь к проглотившему язык Сергею, - да руки марать неохота.

Сергей понимает намёк. Бросает на меня ещё один виноватый взгляд и бочком протискивается в дверь, оставляя нас с Юрой наедине.

Я так много хочу ему сказать. Бросить в лицо правду о его подлости. Но горло сжимается спазмом.

- А я ещё, как дурак, припёрся сюда, - с презрением выплёвывает Юра, - хотя, хорошо, что я увидел его. Это значит, что я всё правильно решил.

Юра замолкает.

- Что же ты решил? – выдавливаю из себя вопрос через силу.

Голос звучит хрипло и болезненно.

Взгляд мужа леденеет, пугая меня нехорошим предчувствием.

- Домой можешь не возвращаться, - говорит Юра. – Ты нам больше никто. Отстань от моих детей. Не звони им больше. К сожалению, я не могу помешать тебе забрать Катю. Но, может, ты сама решишь оставить её со мной. Я готов воспитать её. В любом случае я скажу Але, чтобы она пустила тебя в дом один раз. Заберёшь свои вещи и дочь, если захочешь.

17

Юра ушел, не выслушав моего ответа. Не дал возможности объясниться. Он придумал себе что-то и поверил в это.

Правда ему не нужна.

А зачем? Ведь можно выставить меня плохой и виноватой. И самому почувствовать себя легче. Его предательство не такое уж и преступление, если жена так себе человек…

Как же это мерзко.

Я даже плакать больше не могу.

Все, что меня еще волнует, это дети. То, что троим из них я не родная мать, ничего не значит. Я чувствую себя в ответе за ребят. Я их люблю, в конце концов.

И понятия не имею, как выкрутиться из сложившейся ситуации.

Звоню адвокату и договариваюсь о новой встрече.

Мне срочно нужно найти жилье и работу.

Из больницы выписываюсь в мрачном настроении. Разумеется, никто меня не встречает. Я и забыла, как это – быть одинокой.

Пора вспоминать.

Я обязательно справлюсь со всем. Докажу Юре и самой себе, что гожусь не только в уборщицы. И найду способ позаботится о детях.

- П-п-простите, - на улице возле больницы будто из ниоткуда на меня выскакивает Сергей. – Я навел справки, что вас выписывают сегодня. Вот держите.

Он протягивает мне букет помятых белых хризантем.

- Когда же вы уже оставите меня в покое? – спрашиваю я с досадой.

- Еще раз извините, - повторяет мужчина.

Я не беру цветы. Пытаюсь обогнуть Сергея, чтобы продолжить свой путь.

Нужно, наверно, снять номер в гостинице. На моей карте есть немного денег. Их должно хватить на то, чтобы снять номер хотя бы на пару дней.

- Я хотел предложить довести вас до дома, - Сергей бежит за мной побитой собачкой.

- У меня больше нет дома, - равнодушно отзываюсь я.

- А куда вы едете? – не отстает мужчина.

- Не знаю, - меня раздражает этот бессмысленный разговор. – Может, в отель…

- Хотите пожить у меня? – с энтузиазмом предлагает Сергей.

- Точно нет.

- Постойте, - Сергей обгоняет меня, пытаясь заставить остановиться. – Не подумайте ничего плохого. Та квартира, в которой вы были, это моя студия. Я художник. Она, конечно, в плачевном состоянии, но там есть свободная комната. Я понимаю, что мы виноваты перед вами. Можете жить в той комнате сколько вам нужно. Мне хочется как-то помочь вам. Я не буду вам докучать, обещаю.

Качаю головой.

- Ваш друг Алексей…

- Он уже уехал, не беспокойтесь о нем, - перебивает меня Сергей. – Он мой брат, и даже не живет в той квартире.

Смотрю на мужчину с сомнением. С одной стороны – в моем положении любая помощь лишней не будет. С другой стороны – от Сергея я ожидаю подвоха. Я уже влипла в неприятности из-за него.

- Я ищу жилье, в которое могу привести четырех детей, - объясняю мужчине, - вряд ли вы на такое согласны.

Сергей чешет затылок.

- Будет, конечно, тесновато, но я не против…

Удивленно вскидываю брови.

- Вы представляете себе, что такое четверо детей?

- Думаю, это сплошной бардак и шум, - с улыбкой отвечает Сергей.

- Гораздо хуже, - качаю я головой.

Кусаю в нерешительности губы.

- Мне правда некуда пойти, - признаюсь я. – И было бы здорово не тратить деньги на отель в моих обстоятельствах.

Лицо Сергея проясняется.

- Но я не стану с вами спать, если вы воображаете себе что-то такое, - предупреждаю строго.

- Нет, что вы, - кажется, Сергей даже краснеет. – Я не жду ничего такого… просто хочу вам помочь, чем могу…

- Ну хорошо, - сдаюсь я.

Предложение мужчины все еще кажется мне подозрительным, но вариантов у меня немного.

Поживу у него хотя бы пару дней. Встречусь с адвокатом. И решу, как быть дальше.

Сергей селит меня в ту самую комнату, где я очнулась совсем недавно.

Здесь есть раскладной диван – кровать, стол, кресло и шкаф. Вся мебель может смело считаться антиквариатом, если не брать во внимание ее плачевное состояние.

В квартире есть вторая комната. Большая и светлая. Полностью заставленная мольбертами с незаконченными картинами. В углу у стенки примостилась старая узкая софа. Судя по постельному белью, хозяин квартиры ночует именно тут, среди своих работ.

Картины