- Соня, - я прервал ее ледяным, ровным тоном, даже не поворачивая головы. - Хватит нести чушь.

Она одернула руку и всхлипнула. Тогда я повернул голову, чтобы наткнуться на полный обиды взгляд. Очень драматично, но не эффективно.

- Никаких “мы” не существует. Ты знаешь правила. - Я произнес это тихо, но так, чтобы каждое слово впилось, как игла. - Не усложняй.

Орать и доказывать девочке, что Земля крутиться вокруг Солнца, а любовница ее… хм… склада ума не сможет занять место жены - нет никакого смысла. Чем спокойнее я ей объясню как обстоят дела, тем лучше она это усвоит.

Если нет - разойдемся.

Не в первый раз.

Соня помолчала пару секунд, делая вид, что обдумывает что-то очень важное. Я видел, как она переключает передачи в своей голове: с режима “несостоявшаяся любовница” на режим “полезный информатор”.

- Кстати, Леш, - начала она старательно убирая из голоса обиду на мое последнее заявление, - ты же помнишь, я сейчас в том агентстве недвижимости работаю, куда ты меня устроил?

Я молча уставился на нее, давая понять, что помню, и что это не повод для светской беседы.

- Так вот, - она понизила голос до конспиративного шепота, - сегодня нам звонила твоя... Оля. Активно консультировалась по вариантам съемного жилья и даже один утвердила для просмотра. Но ты знаешь, у нас не так много приличных квартир, я уверена, что она ее снимет. Без вариантов.

Она сделала паузу, чтобы оценить эффект.

Во мне же что-то холодное и тяжелое сжалось в комок. Она действительно посмела. Не просто надумала, а уже действует.

- И знаешь, что самое интересное? - Соня не удержалась и глупо ухмыльнулась, довольная своей осведомленностью. - Квартира эта в том же самом районе, на Выселках. Где этот твой... Касьянов поселился. Вот совпадение, да?

Она произнесла это с таким ехидством, что у меня потемнело в глазах. Я почувствовал, как кровь ударила в виски.

Я подскочил с дивана, чтобы скрыть напряжение, которое сдавило грудь. Чертова стерва!

Нужно было сохранять лицо. Но внутри все закипало. Это была уже не семейная ссора. Это была война. И Ольга только что сделала свой первый открытый ход.

Я отвернулся к окну, глядя на унылый вечерний город, чтобы Соня не видела моего лица. Мысли неслись вихрем, цепляясь за образ Касьянова.

Касьянов, бл*ть.

Удача и беда на мою голову.

Как средство пиара - отличный инструмент. Поднять хоккеей у нас давно стоило. То, что команда распалась около десяти лет назад, когда средства были перенаправлены в секцию гимнастики, не было новостью ни для кого.

Желающих гонять шайбу становилось все меньше, а отдавать девочек на растяжку все больше.

Несколько разноплановых и очень своевольных парней занимали лед пару раз в неделю по часу, чтобы играть в хоккей без правил. Никто ни на что не претендовал, хотя раньше “Тигры” гремели своими победами в области, да и в стране.

Касьянов мог бы это исправить.

Ему нужно было повысить собственный имидж, мне - поставить галочку в графе “развитие спорта и физической культуры в районе”. Отличный симбиоз, если бы не тот факт, что Оля его бывшая.

Но даже в этом факте я первоначально увидел для себя некую выгоды.

Кому будет неприятно щелкнуть по носу и нанять на мизерную зарплату только что потерявшего место в ведущей команде страны хоккеиста?

Так что да, я его нанял. Я, Алексей Покровский, дал работу этому опальному, нищему “легенде”, которого вышвырнули из большого спорта, как отработанный материал. Я поставил его на место. Заставил бывшую звезду, перед которой когда-то заискивали, потеть на стареньком льду, возиться с сопливыми пацанами за копеечную зарплату. Он теперь у меня в подчинении. Каждый следующий рабочий день - это напоминание о том, кто здесь хозяин. Кто дергает за ниточки.

Но злорадство тут же сменилось едким, разъедающим беспокойством. Как долго продлится эта радость, если он будет шататься рядом с Олей? Она сейчас растеряна, ее самолюбие уязвлено. И хотя жена не дура, а чувство долга в ней хватило бы на маленькую армию - не уверен, что Касьянов будет так же благоразумен. Уверен, что он ее не забыл, как бы больно она тогда его не ранила.

Первая любовь всегда оставляет шрамы.

Паранойя, острая и знакомая, начала разгораться где-то глубоко внутри. Нет, так дело не пойдет. Нельзя просто наблюдать. Нужно что-то делать. Возможно, создать ему на работе такие проблемы, чтобы ему стало не до романов - бесконечные проверки, жалобы от родителей, поставить цели для которых придется упахиваться до ночи, завалить бумажной работой.

Или найти на него компромат посерьезнее. В его биографии наверняка есть что-то, за что можно ухватиться. Пьяные дебоши, долги, связи с сомнительными личностями. Нужно копать.

Я чувствовал, как ярость закипает снова, но на этот раз холодная, расчетливая. Игра только начиналась.

Я резко резко развернулся, подхватывая пальцами поджак. Соня, почувствовав движение, тут же потянулась ко мне, пытаясь обвить руками шею.

- Леша, а может не надо никуда? Останься...

Я грубо отстранил ее руку, даже не глядя. Ее прикосновение сейчас вызывало тошноту.

- Мне нужно подумать. Одному, - бросил я ей через плечо, направляясь к двери.

Ее обиженное “Ну ладно…” осталось позади, за захлопнувшейся дверью.

Я вышел на лестничную клетку, где пахло влажной штукатуркой и чужими мелкими и и неинтересными жизнями, и сделал глубокий вдох.

Раз Ольга решила играть в опасные игры, поднимая ставки с этим неуравновешенным спортсменом, я покажу ей, что такое настоящая политика. Если она думает, что может просто взять и уйти, да еще и к нему, то глубоко ошибается.

Я не отдам ее Касьянову. Как не отдам и свою репутацию безупречного семьянина, которую выстраивал годами.

Пора действовать более жестко. По-настоящему грязно.

Например, через Варю. Подростковая ревность, обида на мать, уходящую к “чужому дяде”... Данил Касьянов, который теперь учится с ней в одном классе... Да, это может сработать. Нужно лишь правильно надавить, посеять нужные мысли.

Чтобы дочь сама, своим поведением, своими словами, стала моим лучшим оружием против матери.

***

На улице шел дождь.

Типичная