— Ммммм... Ну так-то да, заедь... - с понимающим видом кивнула, слегка растерявшись от его невразумительного бормотания. Сама отвела взгляд... — Подарок забери, кстати... Там, под вешалкой...

Между нами как-то негласно не принято говорить о его жизни вне этого дома. Точнее, работа, спортзал, машина — пожалуйста. Но остальное... Остальное так или иначе касается Анжелы. А значит, неуместно. Конечно, когда-то давно в моих мечтах Сашка приходил ко мне и слёзно жаловался на свою новую пассию, восхваляя меня и офигевая над тем, как он мог повестись на неё... Но даже мечты со временем наскучили и забылись. Я просто знаю, что она есть. Там, в его жизни. А здесь — моя жизнь, и здесь он есть у меня...

— Подарок? А, спасибо большое, Рин... — Сашка мельком глянул на пакет. — Слушай, пусть пока постоит, потом... - он выпрямился в полный рост, поправляя ворот пальто и стряхивая с рукава вездесущие Васькины шерстинки, совершенно не замечая, как от мимолётной досады вытянулось моё лицо. — Ворота я сам закрою, поторопи там Таньку, а то будет сейчас три часа губы малевать...

— Я уже идуууу... - дочь пропела с лестницы, спускаясь в полном обмундировании и с уже давно накрашенными блеском губами. — Это я тебя ещё ждать буду!

— Да ты пока обуешься... — Сашка озорно сверкнул глазами в её сторону. — Я раз пять успею машину выгнать! — он тут же покосился на меня как на свою союзницу, игриво подмигнул, чтоб не сомневалась в нём... — Всё, я пошёл! — толкнул плечом дверь, торопливо исчезая за ней, явно намереваясь реально опередить Таньку, тоже вовсю торопящуюся выиграть спор и уже натянувшую один сапог...

— Так, — я повернулась к дочери всем корпусом и сложила руки на груди, изображая строгую мать, хотя в голове творился какой-то весёлый хаос из-за Сашкиного прощания и кучи информации, которую он мне зачем-то о себе выдал. — На предпоследнем автобусе чтобы дома была! Тань, слышишь? Не на последнем! На предпоследнем! И звони...

— Всё поняла, мамуль! — дочь игриво-подобострастно чмокнула меня в щёку. — Вась, пока! — она традиционно помахала коту перчаткой. — Блин, папа реально уже выезжает... - она тоже хлопнула дверью...

Одна.

Опустила плечи, на миг прикрыла глаза. Глубоко втянула носом воздух...

Удивительно, но сегодня на душе настолько светло и безмятежно, что одиночество совсем даже не воспринимается. Пожалуй, это был лучший Новый год за всю мою взрослую жизнь — я снова поверила в чудеса...

Усмехнулась, возвращаясь с небес на бренную землю. Нужно, наверное, наконец прибраться после праздника — собрать по углам недогрызанную котом мишуру, помыть полы наверху, переложить остатки салатов в удобные контейнеры и загрузить посудомойку...

И обязательно поменять воду в вазе.

— Алиса, включи любимую музыку!

— Окей, плейлист с вашей любимой музыкой.

В глазах тает снег.

Или это слёзы...

Да, наверно слёзы —

Снег не бывает солёным.

По телефону "Привет",

В вазу ставишь розы,

Сердце укутано в плед.

Ты был в неё влюблённым...

*13*

Я ошиблась.

Сашка приехал уже на следующий день. Буквально на пару часов после рабочего дня — проверить свой драгоценный снегоуборщик, задумчиво открутить и прикрутить обратно пару болтов на его широких колесах, потарахтеть им в гараже, там же проглотить чашку кофе, покурить под тихое старое радио... Прикормить Ваську припасённым паштетом, передать Танюхе пачку её любимых чипсов, вручить мне маленькую шоколадку. Домой заходить не стал — жарко, спать захочется...

Он нравился мне таким. Всегда нравился. Спокойным, расслабленным, уверенным если не в завтрашнем дне, то в нынешнем моменте точно. В такие минуты от него исходило какое-то фундаментальное добротное тепло, так непохожее на обычную нервозную глухую замкнутость. В таком состоянии его можно просить о чём угодно — повесить полку, дать денег, передвинуть шкаф или сгонять в город за тортом. Можно рассказать ему обо всём на свете — о том, как в детстве меня обидела одноклассница, как накануне дочь притащила из школы плохую оценку, как я устала просто потому что устала, какую интересную передачу посмотрела за завтраком... Он воспримет абсолютно всё с неизменной философской улыбкой.

Раньше он часто бывал таким, давая мне возможность быть слабой и капризной, вырастая в моих глазах сразу на целую голову, позволяя прятаться за его спину. А потом... Потом всё пошло не так, и Сашка стал раздражительным, скрытным, вечно невыспавшимся, иногда злым. Но мне до отчаяния хотелось видеть его прежним...

И вот сейчас он, кажется, начал наконец оттаивать. Хотя бы иногда, хотя бы изредка. Хотя бы ненадолго, как в этот раз...

* * *

На следующий день он приехал прямо с утра, напугав меня до смерти — на цыпочках ввалился в дом, принялся шастать по первому этажу. Вроде бы тихо, но я проснулась мгновенно...

Подскочила с кровати с дико бьющимся сердцем, даже не до конца уверенная в том, что это он, Сашка. Воры? Дочери плохо? Но она первым делом прибежала бы ко мне...

Накинула халат, торопливо вышла на лестницу, стараясь не шуметь...

Муж, по торс голый, как раз шёл на кухню, по всей видимости снимая с себя одежду и по пути как попало засовывая её в пакет. Поднял голову, почувствовав мой взгляд...

— Саш?! — я бы хотела сохранить привычную невозмутимость, но неприятный липкий страх, от которого волоски на теле поднялись дыбом, оказался сильнее. Спустилась на пару ступенек... — Что случилось?!

Он вымученно улыбнулся в ответ.

— Разбудил? Извини, — он кинул пакет к двери, зашагал обратно... — Слушай, ты иди спать, Рин. Всё хорошо, ни о чём не волнуйся! Я просто в душ схожу, ладно? Не охота на работу так... - он поморщился, явно тяготясь какими-то объяснениями. — Короче, я быстро. Сейчас уеду, — он почти скрылся из поля зрения.

Выдохнула. Не сдвинулась с места, не зная как поступить — просто послушаться его и уйти наверх, или всё-таки спуститься и выяснить ситуацию. Так и застыла, боясь сделать вдох...

— Ну ты чего там, Ринка? — Сашка обречённо поднял голову, вновь проходя по гостиной уже без штанов, но с полотенцем в руках. — Всё нормально, правда!

— Может, кофе?.. — закусила губу, чувствуя себя навязывающейся идиоткой. — Могу завтрак приготовить...

— Нет. Не загоняйся. Кофе я сам потом сделаю, — муж нахмурился,