- Что, вот. Звони. – Медведь раздражён.

Набираю номер, но «абонент недоступен». Ещё и ещё, с каждым новым вызовом, с каждыми повторяющимися словами «абонент недоступен», рушится моя надежда на новую жизнь.

- Нет ответа. – слова произношу я, но голос не мой.

- Неудивительно, на связь ты должна была выйти вчера, сделка аннулирована.

Опускаюсь на краешек дивана, точно так же, как сидела ранее. Уставясь на телефон в руках. Рядом присаживается Яна, обнимает меня, положив подбородок мне на плечо. Все всё прекрасно понимают, без документов мне далеко не убежать.

В детский дом я попала почти сразу, можно сказать, с рождения. Меня годовалую оставила мать на пороге детского дома, с запиской и отказной от родительских прав. Я росла там и как-то не заметно сдружилась с Матвеем. Он тоже был в детдоме с рождения. Он стал моим другом, защитой, опорой, радостью, счастьем, а потом и любовью всей жизни. Рядом с ним, я могла быть слабой девочкой, для него я могла быть сильной женщиной. «Выжить, Лиза, выжить любой ценой. Ради меня».

- Ради тебя… - шепчу одними губами.

У меня всё ещё есть четыреста тысяч долларов. Если не в Испании, то в России, я думаю, с такими деньгами можно будет, затеряться. Где-нибудь подальше на востоке, на Урале. Можно сделать пластику, незначительную, а для начала обстричь и покрасить волосы. Мне только нужна помощь, небольшая помощь, с новыми документами. Поднимаю голову и смотрю в темные глаза Медведя. Он стоит, опершись на свой стол, скрестив руки на груди. Большой и суровый. Страшный. Но мне помогает и спасает. А если я попрошу, опять бесстыже попрошу о помощи. И только собираюсь открыть рот, чтобы сделать это.

- Вы поможете. – первой находиться Яна. – Ну, Лёшик. Вы должны помочь.

- А что я, это косяк твоего брата.

Медведь молчит, смотрит на меня и молчит, ждёт. Я, кажется, догадываюсь чего. Слова сестры его не трогают, просьбы и мольбы безразличны. И я даю ему то, что читаю в этих красивых темно-карих глазах.

- Пожалуйста, помоги мне. – рот мужчины едва заметно кривиться, он засчитывает мою просьбу.

- Алик, звони Фельдману, у него документы малышки Лизы. Назначь нам встречу. – затем Медведь подходит ко мне и фиксирует пальцами подбородок. - И если повезёт, и он их ещё не уничтожил, то скоро ты получишь долгожданную свободу.

Мужчины покидают кабинет. Я облегчённо выдыхаю, и обнимаю Янку в ответ.

- Вот видишь, всё будет хорошо. – шепчет подруга. - Мы справимся, Лизок. – потом отстраняется от меня и спрашивает. – Что это на тебе надето.

- У меня нет вещей. А какие были в стирке.

- Пойдём, я дам тебе свои.

Не спеша плетусь за Янкой, но снимать уютную футболку, которая как минимум на пять размеров больше, не хочу. Не хочу надевать обтягивающие, и сковывающие вещи. Не хочу, короткие майки и топы, как... как... Как у той девицы, что сегодня утром висела на шее у Медведя.

- Эу, Принцесса, ты сегодня на работу собираешься. – тормозит нас на лестнице Алик.

- А прогулять можно. – ласково и умоляющи прости Янка.

- Ты же знаешь, что нельзя. Ты сама просилась. Или так, или…

- Иду я, иду. Еду…

- Тебе Горыныча в обед на тренировку вести. – Янка делает кислую мину. - Это ваша была идея, вы обещали справляться. – Янка киснет ещё больше. – Давай быренько, я тебя жду.

- Егорка, выпросил ходить на плаванье, а бассейн на другом конце города. Лёшик, отговаривал, но я согласилась. Теперь вожу его туда я. – поясняет мне подруга. – Наша комната первая по коридору направо. Можешь взять любые вещи, договорились. Всё, я побежала.

- Договорились, беги, пока. – чмокаю Яну. Смотрю, как она вприпрыжку, бежит к выходу, по пути хватая с консоли свой шлем. Я остаюсь одна.

- Снаружи охрана. – буквально подпрыгиваю от неожиданности. – В доме только Алевтина Степановна. Если что-то нужно, зови её. Я буду только вечером.

И всё, он уходит, пересекая гостиную своим широким шагом. Шлем в руке. Дверь хлопает, теперь точно, я остаюсь одна.

Глава 9

Демьян

«Помоги ей, Дёмка, помоги», - тараторила Янка. А мне хотелось, чтобы эти бледные, чуть припухшие губки, от вечного их покусывания, сами разомкнулись и попросили о помощи. Зелёные глаза смотрят с мольбой, но малышка молчит. Такая стойкая, сильная малышка. Понимает, что находится в полной жопе, и всё равно несгибаема. В этих больших, кукольных глазах, я уже вижу готовый план, она уже выработала его и приняла решение. Ей для выполнения этого плана нужна помощь, и поэтому она так смотрит, выжидающе. Я могу сказать, одно своё, «Да». И Лиза выдохнет с облегчением, но нет, ей придется попросить. Эгоистично, но я хочу увидеть её зависимость от меня.

«Могу я обнаглеть, и попросить об одолжении?», так искренне, будто точно знала, что ей не откажут. Я даже не стал скрывать своего удивления, если не восхищения, маленькой отчаянной женщиной, спокойно разговаривающей с человеком, как минимум сильней её.

«Унеси меня, пожалуйста, в дом», - держу в руках мягкие полушария, а девичьи губы в миллиметре от моих, и это мольба, в огромных напуганных глазах.

Понимаю, что меня так цепляет в этой малышке Лизе, кроме того, что это и так большая шкатулка секретов. Это - её слабость. Конечно, я видел много женщин, нуждающихся в помощи, и просящих эту помощь, слабых и зависимых. Но Лиза, смелая и отчаянная малышка, всё может сделать сама, умна, быстро соображает. Не боится остаться одна, может и сумеет себя спасти. И от этого хочется, сделать такую самодовлеющую женщину слабой, подвластной, не для всех, только для себя.

Это идиотское желание, злит. А вместе с ним и злит её взгляд, которым она на меня смотрит. Она просит и принимает мою помощь, но смотрит настороженно и опасливо. Как маленький хищный зверёк, знает, что не справиться с медведем, но готов вступить с ним в сражения.

- Первая партия, ушла. – перебивает мои мысли Алик.

- Вот и отлично. Что по второй.

- Ждём только «граники»* и отпускаем. «Лапти»* на подходе.

- Не слишком всё гладко? – задаю резонный вопрос, как-то мало