Вот же сука.

Она собирается… что? Отправить это Вадиму? «Смотри, дорогой, как твоя "невеста" развлекается с другим»? Первая реакция — паника. Боже, что он подумает? Мы только-только… А я тут сижу с мужчиной, с которым он меня уже видел, из-за которого мы поссорились… Это выглядит… плохо, точнее — как классическая подстава.

Хочется поддаться первому импульсу, вскочить, выхватить у нее телефон и высказать все, что я думаю. Злость подогревает еще и то, что я нарочно прошла мимо ее магазина, но Сафина на ответную «любезность» оказалась не способна.

А потом взгляд падает на Марика, который в ответ смотрит на меня своими синими авдеевскими глазами… и напоминаю себе, что у нас с Вадимом демо-версия. Ну вроде как, только теперь мы все же трахаемся (а в перерывах занимаемся любовью, сексом и еблей). И если какая-то Лиза с дурацкими фотками может встать между нами — то, наверное, мы не зря не побежали сразу в брак?

— Все хорошо? — интересуется Бережной, и его задумчивый взгляд на секунду прикипает к моему лицу.

— Да, а что? — На всякий случай провожу ладонью по лицу — вдруг Марк Вадимович все-таки ухитрился испачкать меня кашей?

— У тебя такое лицо, как будто ты только что выиграла гонку, — Арик делает неопределенный жест рукой, давая понять, что никак иначе он это объяснить не может.

Я просто пожимаю плечом, прекрасно понимая, что он имеет ввиду, но точно не собираясь вдаваться в подробности. Только поднимаю голову, разворачиваясь именно так, чтобы смотреть прямо на «виновницу» этого выражения лица. Она смотрит на меня, все еще по-дурацкому, как плохой шпион, держа нас на прицеле камеры своего телефона. С запозданием понимает, что я смотрю на нее практически в упор. Ей нужна пара секунд, чтобы измениться в лице — теперь мы поменялись местами, и уже она не понимает, знаю я что-то о ней или это просо совпадение.

В моменте моя сучность все-таки берет свое — беру чашку, подношу к губам с едва заметной улыбкой и делаю вид, что салютую ей: «Давай, сучка крашеная, делай свое грязное дело — его ты все равно не вернешь».

Лиза фыркает, отворачивается и начинает яростно печатать что-то в телефоне — может прямо сейчас отправляет Вадиму компромат. Официант подходит к ней с меню, но она отмахивается от него так грубо, что парень шарахается.

Я возвращаю чашку на стол — руки все же немного подрагивают от напряжения, но внутри странное холодное спокойствие.

— Вот, опять, — Арик кивает на мое лицо, — ты как будто привидение увидела, Кристина? Боишься призраков?

— Что? Нет, — невзначай рассматриваю кольцо на своем пальце — мое «Пламя и Лед». Мысленно делаю глубокий вдох и с удовлетворением наблюдаю, как пальцы перестают подрагивать и градус внутреннего напряжения понемногу падает. — Привидения могут причинить вред, только если в них веришь.

Я не знаю, надолго ли моя бравада, совсем не уверена, что ситуация действительно развернется в мою пользу. Могу только надеяться, что Вадим отреагирует со свойственным ему спокойствием (а не как бы отреагировала я!), хотя понятия не имею как разорвется эта бомба.

Но одно я знаю точно — испортить мне ужин я этой змее точно не дам.

Следующие несколько дней я живу в режиме сапера, который сидит на активной мине и боится даже моргнуть, чтобы не спровоцировать детонацию. Телефон в моей руке превратился из средства связи в гранату с выдернутой чекой. Каждый раз, когда черный экран вспыхивает уведомлением, мое сердце делает подвыподверт, проваливаясь куда-то в район желудка, а потом начинает бешено колотиться — от паники, от радости, от всего сразу.

Я жду взрыва — звонка и ледяного, лишенного интонаций голоса, короткого сообщения: «Нам нужно поговорить». Или, что еще хуже, молчания. Того самого, оглушающего, фирменного авдеевского молчания, после которого последует пустота, в которой я точно захлебнусь.

Я всеми силами стараюсь не думать об этом и не анализировать.

Хватаюсь за все на свете дела, но в конце концов все равно включаюсь в изматывающий шизофренический диалог со своими страхами. «Надо сказать. Прямо сейчас. Пока не поздно. Написать: «Слушай, я тут виделась с Ариком, чисто случайно, пили кофе, ничего такого, просто хотела, чтобы ты узнал об этом от меня». И тут же внутренний голос — циничный, перепуганный, тот самый, что вырос на руинах моей прошлой жизни — шепчет: «Ага, конечно. Отличный план, Крис, сто процентов будет выглядеть, как жалкое оправдание: «Дорогой, это не то, что ты подумал!».

Если Лиза уже отправила фото, мое запоздалое признание будет выглядеть как попытка прикрыть задницу пойманной с поличным предательницы. А если не отправила — я сама себя сдам. Подкину Авдееву повод думать, что как только он уезжает — со мной рядом «вдруг, совершенно случайно» оказывается какой-то мужик.

Я запуталась и мне страшно до чертиков.

Я боюсь не самого факта встречи — я ничего такого не делала, господи, просто пила кофе!

Но мне очень-очень страшно, что эта нелепая случайность станет той самой большой хуйней, которая сломает механизм нашего хрупкого, только-только начавшего работать доверия. Вадим только-только начал оттаивать, у нас все… так хорошо, что я до сих пор просыпаюсь посреди ночи чтобы убедиться, что обнимающие меня крепкие руки — реальные, а не воспаленный моими страхами фантом.

Я боюсь потерять все это еще сильнее, чем боялась признаться ему, что я на самом деле — Таранова, и рассказать про шантаж Гельдмана.

Потому что сейчас все… как в сказке.

Ставка потерять все это что-то сделав или чего-то не сделав — слишком высока.

А я чувствую себя себя слишком маленькой и глупой, чтобы принять какое-то решение.

Поэтому просто молчу, хотя каждый прожитый час это молчание разрастается внутри ядовитым плющом, оплетая легкие и мешая дышать. Существую в режими привидения, но мыслями я там, в телефоне Вадима, гадаю, пришло ему это проклятое сообщение или нет.

При этом наша с ним переписка — какой-то сюрреализм. Театр абсурда.

Внешне все идеально. Даже лучше, чем обычно. Он пишет, шлет какие-то дурацкие, но милые фото Нью-Йорка, я отвечаю смайликами и шутками, чувствуя себя двуличной прячущей нож за спиной тварью.

И при этом я же, блять, ни-че-го не сделала, за что бы мне надо чувствовать угрызения совести!

Тай: (присылает чашку кофе на столе) Местная жижа. Даже рядом не стояла