Я не знаю, что ждет нас в будущем, но уверена, что сегодня будет весело. Это то, на чем я сосредоточена, и то, что подняло меня с постели этим утром. Я надеваю бежевые туфли на каблуках в тон своему наряду, прежде чем хватаю пять оставшихся огромных связок воздушных шаров. Я спешу к лифту, зная, что на крыше уже есть люди. Я хочу убедиться, что веду себя как хороший ведущий, хотя ненавижу быть хозяйкой мероприятия; это слишком большое давление.

Когда я втискиваюсь в лифт, шарики скрипят и запирают меня в клетку, заставляя меня кряхтеть от усилий, которые требуются, чтобы обойти их и нажать кнопку. Прежде чем я успеваю добраться кнопок, лифт опускается на два этажа, и двери открываются. Я пытаюсь пододвинуть свои воздушные шарики, чтобы дать людям пространство, чувствуя себя идиоткой из-за того, что надула их так много в своей квартире.

— Прошу прощения. Мне нужно на верхний этаж. Не могли бы вы нажать для меня кнопку? — Я смущенно хихикаю, когда один человек протискивается с другой стороны воздушных шаров.

— Не беспокойся. Я прокачусь с тобой. — Грубый голос заставляет меня вздрогнуть, отчего шарики скрипят при моих движениях.

Он нажимает кнопку вместо меня и наклоняется с другой стороны, но я не могу его хорошо разглядеть из-за всех этих дурацких шариков. Я определенно перестаралась с ними. Но их отсутствующий скрип начинает доставлять мне слишком много неудобств, заставляя меня заполнить тишину.

— Ты видел листовки? Мы с друзьями устраиваем вечеринку на крыше. Я получила разрешение от владельцев, и я... — Я продолжаю говорить, но он обрывает меня. Грубо.

— На самом деле я не любитель вечеринок, — отвечает он, убирая несколько воздушных шариков.

— Да, я тоже. Но мои друзья переезжают, у них родится ребенок, и, возможно, это последний раз, когда я вижу их на какое-то время, поэтому я подумала, что это будут приятные проводы. Здесь много хорошей еды и бесплатных напитков, если захочешь заскочить, — продолжаю я бессвязно и снова съеживаюсь от того, насколько мне неловко.

— О. Ты та, кто устраивает вечеринку. Ана, не так ли? — От его веселого голоса смущение заливает мое лицо, когда я прячусь за воздушными шарами.

— Ага. Ты видел листовки? Здесь уже есть несколько человек, но всю ночь будут появляться новые. Прости, а ты...? — Я пытаюсь протиснуться мимо воздушных шаров, чтобы пожать ему руку, но лифт поднимается на верхний этаж, а он не говорит ни слова. Каждая секунда тишины, необходимая для того, чтобы дверь открылась, кажется мне часом, заставляя меня зажмуриться, а желудок скручивает от дискомфорта. Спотыкаясь, я выхожу из лифта и отчаянно пытаюсь ухватиться за пищащие шарики.

— Не мог бы ты... — Отказавшись от попытки сохранить свое достоинство, я оборачиваюсь, чтобы попросить его о помощи, но двери закрываются, как только я это делаю, позволяя мне лишь мельком увидеть мужчину со светлыми волосами и огромным шрамом на лице, его холодные глаза смотрят прямо на меня. Это кажется немного перебором. Я отчасти надеюсь, что он не придет.

Обычно я потратила бы не меньше минуты, пытаясь понять, почему он так замолчал, но сейчас у меня нет на это времени. Мне удается поднять связки воздушных шаров на крышу, и несколько старых коллег Реи бросаются мне на помощь. Они смеются, хватая их, чтобы привязать к накрытым мной столам, а я оглядываюсь, чтобы посмотреть, что еще нужно сделать.

Люди, которые здесь живут, используют крышу для хранения вещей, но технически это общественный сад, поэтому я убрала все вещи за гигантское вентиляционное отверстие, прежде чем вымыть пол. Я нашла несколько мягких белых гирлянд и прикрепила их к черным металлическим перилам. И после того, как я соорудила импровизированный бар, который тщательно укомплектовала всеми видами спиртного, какие только смогла достать, я позаботилась о том, чтобы нам всем хватило места для танцев.

Мы с Реей много тусовались, когда нам было чуть за двадцать, но сейчас больше времени проводим в одной из наших квартир, смотря фильмы или играя в игры. Мне нравятся эти ночи вместе, но я хочу еще раз притвориться, что нам по двадцать.

Меня не беспокоит то, что скоро исполнится тридцать, но такое чувство, что мне чего-то не хватает. Может быть, это тот страх, который охватывает большинство людей с возрастом, но меня не беспокоит цифра, это просто заставляет чувствовать, что я не знаю, кто я такая. Я чувствовала это и до того, как Рея и Вэл сбросили на меня свои бомбы. Так что хотя бы на одну ночь я хотела бы снова стать молодой и глупой.

Я пробегаю по крыше, проверяя, есть ли у всех напитки, а в остальном все идеально, и мне остается только улыбаться и кивать появляющимся людям. Я буду общительной, но приберегу свою энергию до того момента, когда приедут мои девочки.

— Ана-Банана! — Кричит Рея, врываясь в дверь на крыше, очевидно, уже выпившая. Хорошо, потому что, если мы собираемся пережить последний день, когда будем тусоваться без чувства вины, мы не можем сделать это трезвыми. Я рада, что она уже согласна со мной. Мы врезаемся друг в друга, и Вэл весело качает головой, стоя рядом с нами.

— Ты выглядишь великолепно, — мягко говорит она, поглаживая меня по руке. Зная, что у нее бывает несварение желудка, когда люди вокруг нее грустят, я хватаю ее и тоже притягиваю в объятия.

— Мы оторвемся! Я даже нашла для тебя микс для чистой "Маргариты"! Позволь мне включить музыку. — Я поворачиваюсь, но меня останавливает сама матушка-наседка.

— Ты в порядке? Я знаю, эта неделя была тяжелой, — воркует Вэл, и лицо Реи снова искажается от боли, пока она машет рукой нескольким своим друзьям.

Я проглатываю комок в горле и повторяю свою мантру. Они должны верить, что я счастлива, потому что они не покинут этот город с чувством вины. Они должны поверить, что я счастлива.

— Вы что, издеваетесь? Я очень рада за вас, ребята. А если серьезно, то не могу дождаться, когда увижу вашу новую квартиру. — Я хватаю их за плечи, и улыбка, которую выдавливаю из себя, кажется, снимает с них часть напряжения. Подскакивая к стереосистеме, чтобы включить наш плейлист, который мы сочли нашим "стань счастливее", я призываю всех танцевать.

Я тащу их двоих на середину открытого патио, чтобы потанцевать вместе, кружа их и смеясь, не беспокоясь ни о чем. Когда мы выпиваем еще, мы с Реей встряхиваем задницами, чтобы загнать Вэл в клетку, и