Павел замолчал. Отодвинул тарелку. Еду так и не попробовал. Оля обидится.
- Она теперь не отвечает на звонки, да?
- Да, недоступна. А адрес я знаю - только дом и подъезд. Я понимаю, что идиот... Ладно, Оль, поздно уже. Прости, что ужин не съел, честно, не лезет кусок в горло.
- Да что уж, Ромео. Влюбился ты, и без микроскопа видно! Иди, грусти в своей холостяцкой берлоге. А лучше выспаться постарайся. У тебя действительно тяжелые дни впереди. Я думаю, с Аней все наладится. Наверное, через пару дней сама ей позвоню. Поговорю и адрес узнаю.
- Спасибо, Лелик!
- Не переживай так, Пашка. Все хорошо будет.
******
Второй день после работы Аня бродила по вечернему городу, не решаясь поехать в детский дом. Она ужасно скучала по Манюньке. Но она чувствовала себя виноватой. Обещала помочь с операцией. Обещала прежде всего самой себе. Но ничего не вышло. Конечно, еще можно было бы поговорить с Павлом, используя личную симпатию, и он, возможно, нашёл бы выход из этой ситуации. Но Ане было противно использовать человека, манкируя чувствами. Как-то это лживо, лицемерно, тошно от одной мысли становится.
А там, в детском доме, сидит и ждёт Манюня, ждет Аню, и ждет своих родителей. Ей уже скоро будет семь, она не по годам взрослая и очень смышленая. Удивительная, добрая, отзывчивая. Аня так привязалась к девочке, что от всей души желала ей поскорее приобрести семью. Да, наверняка, после этого они больше не увидятся, но и Ане опеку никто не одобрит. Нет жилья, нет хорошей постоянной работы. Нет семьи, мужа. Сколько раз уже она обивала пороги с пакетом документов! Но ответ за три года не изменился. Как и статус Ани. Незамужняя, необустроенная, и, наверное, в глазах бюрократов - безответственная и склонная к авантюрам. Где это видано, хотеть в двадцать пять лет взять приемыша из детского дома?!
Пора возвращаться домой, ноги уже насквозь промокли от подтаявшего снега. Теплая выдалась в этом году зима. Все готовятся к празднику, спешат сделать последние покупки, суетятся. Ждут волшебства и хотят чудес, как и Аня. Только сбываются ли они?
Завтра всё же она сходит в детдом. Нужно поздравить ребят, ВерПалну, воспитателей, и подарить подарок Манюне – большого плюшевого мишку и мольберт. Она снова уткнется носом Ане в живот и будет смешно сопеть, как ежик, от переизбытка чувств.
Оставалось пройти пару дворов до своего дома, как зазвонил телефон. Павел. Нужно ответить. И что-то решить с ним. Снова глупая обида поднялась откуда-то изнутри и встала комом в горле.
– Да, я слушаю.
– Анюта, привет. Узнала?
– Да, Павел, Вы что-то хотели? - на том конце собеседник явно смутился, задержав дыхание.
– Аня, я возле твоего дома, хотел увидеться. Я тебя чем-то обидел? Прости, если так. Сможешь спуститься? Давай поговорим. Или я могу подняться к тебе на пять минут, если позволишь!
– Меня нет дома, я не могу... Я на прогулке... И, нет, Вы меня ничем не обидели. Просто, наверное, мы слишком поспешили с выражением чувств к друг другу. Павел, извините, возможно, нам не стоит видеться.
– Аня, я честно не понимаю, что произошло! Мне жаль, что мы не можем встретиться. И я, к сожалению, тороплюсь, и в ближайшие две недели буду очень занят! Но я не теряю надежду, что мы увидимся. Позвони мне, или хотя бы напиши. Я не верю, что не симпатичен тебе! Мне ещё ни с кем не было так хорошо. Пожалуйста...
Отчаяние в голосе мужчины больно царапнуло и без того плачущее сердце.
– Павел, приятно было познакомиться. С наступающим Вас!
– С наступающим!...
Аня спешно отключила трубку и разревелась. Как, как ей завтра смотреть в глаза Манюне?
25. Подарки для Манюни
- ВерПална! - Аня чуть не расплакалась, когда вошла в кабинет заведующей детским домом. - ВерПална, ничего не получается...
- Анечка, здравствуй, проходи, милая! Ну-ну, не нужно так принимать все неудачи близко к сердцу! Тем более хорошие новости все-таки есть!
- Правда?
- Да, Аня, присядь. Знаешь, я вышла на своего старого друга, мы еще при коммунизме семьями дружили. Он из интеллигенции, связи у него всегда были. Так вот, он кого-то уговорил в районке Манюню взять побыстрее. А еще там новый практикующий хирург у них две недели дежурить будет, как раз в каникулы, пообещал Манюне помочь. И платить ни за что не надо! Мы ведь в очереди стояли, как раз из-за того, что врачей не было. А сейчас там и лазерный аппарат какой-то новый привезли, и вот врач у них, который этим аппаратом оперировать умеет, появился. В общем, просто везунчик - наша Манюня!
- Слава Богу, ВерПална! Я, честно сказать, совсем расстроилась. Эти частные клиники - то еще удовольствие. Там на входе в каждой - по церберу, а пробиться дальше - из области фантастики. Когда ее положат?
- Второго числа. В Новый год там все равно делать нечего. Она и на утреннике побудет. А потом уже и на лечение. Поправится, через две недели вернется. Ты к матери-то поедешь?
- Да, поеду. Я у нее уже несколько месяцев не была. Только я не смогу на ёлку прийти, ВерПална. У меня автобус в этот день утром, а тридцать первого числа рейса больше нет.
- Аня, не переживай, мы справимся! Хоть дети и будут ждать тебя, но у нас волонтеров прибавилось: из студентов педагогического училища. Так что скакать в костюмах вокруг елки есть кому! Ты, главное, к Маше зайди перед отъездом!
- ВерПална, ну конечно... Спасибо!
- Это тебе спасибо, три года уже как свою жизнь променяла на сироток. Я ж помню. Как раз ты под Новый год к нам пришла. Как одним днем все прошло! Ты уж давай, устраивай эту свою жизнь личную. Девчонка ты хорошая, видная, Бог такого же хорошего мужа пошлет, не прогляди!
- Не прогляжу, наверное, - Аня улыбнулась, несмотря на едкую тоску на сердце.
Манюня сидела за столиком и старательно муслявила цветной карандаш, а потом раскрашивала лист бумаги. Аня, сначала полюбовавшись девочкой со стороны, постучала в открытую дверь. Манюня не спеша отложила карандаш, повернулась к двери, и вдруг раздался оглушительный визг.
- Аня, моя Аня приехала! - и сразу в слезы. - Ну почему ты так долго не приходила-а-а! Аня, меня тут без тебя в больницу хотят положи-и-ить. А я не хочу-у, Аня-а-ааа!
- Девочка моя, принцесса моя, успокойся! Иначе я буду думать, что ты из-за меня плачешь!
- Нет, йяа н-не из-за тебя... - всхлипнула Маша и принялась торопливо вытирать свои щечки, доверчиво заглядывая в глаза своей любимой няне. Удивительные синие, опушенные длинными ресницами, они, казалось, смотрят в самую душу. Для Ани это так и было. Ее девочка стала совсем взрослой. Уже нет тех пухлых розовых щечек, волосы стали густыми, волнистыми, каскадом спадают ниже плеч, да и ростом она уже дошла Ане выше пояса. С первого мгновения, как только девушка увидела синеглазую кудряшку, то влюбилась в нее всей душой.
- Манюнь, послушай! Я знаю про больницу. И про операцию. Но мы же с тобой говорили о ней. Это необходимо сделать, чтобы быть всегда здоровой! От этого зависит твоё будущее. Я сама ходила по больницам и просила, чтобы тебя скорее полечили. Знаешь, зачем?
- Зачем…- Манюня все еще растирала слёзы ладошками по щекам, стараясь успокоиться.
- Чтобы ты успела выздороветь ко дню открытых дверей! Понимаешь? Приедет много семейных пар, которые очень хотят к себе забрать ребёночка. И, возможно, что приедут твои будущее родители! Ты ведь хочешь свою семью?
- Я хочу чтобы ты была моей мамой!
- Птичка моя, и я хочу. Но мне не позволят! Я постараюсь договориться, чтобы мы с тобой продолжали общаться. Я очень буду просить! Я так хочу, чтобы у моей принцессы появилась настоящая семья!
- Аня, а на елку ты придёшь?
- Прости, малыш, я не смогу, я поеду к своей маме, очень давно у нее не была. И вернусь обратно только через неделю. Но подарок для тебя у меня уже есть!
- Ура! Ура! Где он, покажи!
- Пойдём, я тебе его вручу, он лежит в большой коробке в раздевалке.
