Но надолго ли?

Глава 12

Катя

Чёртов Громов.

Я и думать о нём не хотела после нашего последнего разговора, но стоило закрыть глаза – и передо мной снова его лицо, его взгляд, полный сочувствия «Давай я помогу» и мой собственный, ледяной «Не вмешивайся».

Я сама хотела, чтобы он держался подальше.

И вот, пожалуйста.

А у меня, как назло, настроение ниже нуля.

Почему я так усердно пытаюсь спрятаться? Может быть, и лучше было бы рассказать ему, что Максим – его сын?

Какова вероятность, что такой, как он решит отобрать ребёнка?

Маловероятно…

А с другой стороны…

Зачем такому, как он, вообще нужен ребёнок?

В его мире, где всё так легко и просто, полагаю, нет места болячкам, соплям, бессонным ночам и в будущем переходному возрасту… Он не хотел его, он не планировал… Чёрт. Да мы даже не собирались…

От воспоминаний жар прильнул к щекам. Захотелось встать под ледяной душ, чтобы хоть немного привести мысли в порядок.

С этим надо закругляться…

Сколько можно?

Который день мысли только об этом невыносимом мужчине!

Чисто теоретически, можно поменять больницу и ездить в другую на физиотерапию, но туда ехать дольше на час примерно… Но это ерунда…

Сложнее будет смотреть на сына и перестать видеть в нём его отца!

– Мам, ты в порядке? – голос Максима тянет меня обратно в реальность.

– Конечно, солнышко, – я улыбаюсь и поправляю ему капюшон.

– Давай лучше в прятки поиграем?

Он сияет от счастья и мгновенно убегает за горку.

Я выдыхаю, садясь на лавочку.

Тихий двор. Детский смех. Деревья, слегка шелестящие от ветра.

Хоть что-то нормальное в этом дне.

И тут я его вижу.

Громов выходит из подъезда дома напротив, с закинутым за плечо рюкзаком, чуть растрёпанный, но с этой фирменной ленцой во взгляде, как будто только что вышел из номера люкс после идеального отдыха.

Я резко отворачиваюсь, чувствуя, как лицо снова заливает жаром.

Какого чёрта он здесь делает?

Но я даже не успеваю додумать эту мысль, потому что дверь подъезда распахивается, и из него вылетает она.

Таня.

Чёрт.

В очень коротком халате, с распущенными волосами, босиком и с телефоном в руке.

– Жень, ты телефон забыл! – звонко смеётся она, протягивая ему аппарат.

И прежде чем я успеваю что-то осознать, прежде чем мой мозг успевает сложить эту картину воедино, она тянется к нему и целует.

Прямо на глазах у меня. Сомневаюсь, что она не заметила, что на детской площадке кто-то есть…

Я чувствую, как внутри что-то обрывается.

Я не знаю, почему меня это так задевает.

Ну ладно, знаю.

Потому что Таня – это Таня.

Потому что у неё репутация соответствующая.

И не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что Громов у неё делал.

Я сглатываю.

Молча подхватываю Максима, который с восторгом бегает вокруг качелей.

– Домой.

– Но ма-а-ам…

– Сейчас же.

Я не оглядываюсь.

Я не хочу видеть этого.

Но мне всё равно мерещится этот чёртов поцелуй.

И, чёрт возьми, это больно.

Так. Надо серьёзно подумать о смене больницы… В конце концов, Максимка любит кататься в машине, не будет проблемы ездить куда-то подальше… Правда, привыкать к другому врачу…

Ничего. Он у меня уже взрослый. Не должен капризничать. По идее… Всё. Решено. Завтра же решу этот вопрос!

Ох, хочешь насмешить бога, расскажи ему о своих планах…

На следующий день в больнице помощь пришла откуда не ждали…

– Что вы тут делаете? Что-то случилось?

Я стою у кабинета физиотерапии, глядя на врача, кажется, Игоря, который с ухмылкой наблюдает за мной.

– Хороший вопрос. Со мной можно на ты, – он пожимает плечами.

– Но, возможно, не такой хороший, как «А зачем ты таскаешь сюда ребёнка, если он, возможно, в этом уже не нуждается?»

Я напрягаюсь.

– Что?

– Детские заболевания часто носят функциональный характер. Если у него был гипертонус, то с возрастом мышцы могли полностью адаптироваться. Проблема в том, что физиотерапия не всем нужна на постоянной основе, особенно если суставы в порядке.

Я моргаю, пытаясь осознать сказанное.

– Но врач говорил, что это важно…

– Когда ему было сколько? Год? – он смотрит на меня серьёзно.

– Ты же не носишься до сих пор по педиатрам с рекомендациями для новорождённого, верно?

Я стискиваю зубы.

– Ты предлагаешь что? Просто прекратить лечение?

– Я предлагаю проверить, есть ли в нём необходимость.

Я смотрю на Максима.

Он наблюдает за нами, ковыряя в руках игрушечную машинку.

– Ты не против, малыш, что дядя доктор осмотрит тебя?

Максимка окидывает взглядом Игоря, потом поворачивается ко мне и выдаёт спокойное:

– Не против!

Я удивлена, ибо заставить моего ребёнка добровольно сходить на какие-то процедуры довольно проблематично, но хватаюсь за соломинку. Если моему сыну не нужна физиотерапия, то и нет необходимости таскаться на другой конец города. Да и даже случайной встречи с его отцом можно избежать…

Перевожу взгляд на Игоря.

– Как ты это собираешься сделать?

Он спокойно объясняет:

– Мы проведём осмотр: проверим подвижность суставов, тонус, рефлексы, проведём тестирование походки и гибкости. Если мышцы восстановились, то от процедур можно отказаться.

Я сжимаю губы.

Откуда такая забота?

Но логика в этом есть.

Я не хочу возить Максима лишний раз, если он здоров.

Я медлю.

Игорь не давит.

Но он чертовски убедителен.

– Ладно, – выдыхаю я.

Полтора часа ожидания проходят как в тумане.

Когда дверь открывается, я вижу Максима в приподнятом настроении.

И с яблоком в руках.

– Что?..

– Расслабься, – усмехается Игорь.

– Всё прошло отлично.

– И?

– Завтра зайди ко мне. Пока Максим будет на процедурах, я расскажу, что удалось выяснить. Вам всё равно курс