– Может, это и к лучшему, – медленно проговорила Флоренс. – Но это не так просто, как ты думаешь.

– Почему?

– «Харкнесс» пробудет здесь некоторое время. По контракту они могут попросить, чтобы их информировал руководитель каждого проекта. И они это сделали. – Флоренс взяла планшет, постучала по экрану и протянула мне.

Там был список. И в нем мое имя.

Когда я подняла глаза, рот Флоренс превратился в тонкую линию. Я не распознала ни одной эмоции в ее голосе, когда она сказала:

– Именно Эли Киллгор будет проводить собеседование.

ГЛАВА 5. СЕРЬЕЗНОЕ ОБВИНЕНИЕ

РУТА

Я прибыла как раз в тот момент, когда Арджун, которого я отчаянно мечтала видеть в роли моего босса, вместо Мэтта, выходил из конференц–зала. Он подошел ко мне с улыбкой и, наклонив голову, тихо сказал:

– Я чертовски нервничал, заходя туда, но они оказались вполне приличными людьми.

– Кто именно там?

– Я забыл их имена, если честно. Двое мужчин… кажется.

Тогда вероятность, что там Эли составляет шестьдесят шесть процентов.

– И они доброжелательные, – продолжил Арджун.– Я думал, что они будут искать причины сказать, что мы зря занимаем здесь место, но они, похоже, искренне интересуются наукой. Задавали много вопросов.

– По поводу чего?

– О масштабировании, над которым я работаю. Я пожаловался на всю эту историю с pH, которая была у нас в прошлом квартале. Начальная стадия гидролиза. Они поняли мою боль.

– Они разбираются в гидролизе?

Я знала, как высокомерно звучит этот вопрос, но не могла представить себе обычного человека, который разбирался бы в этом. С другой стороны, за исключением Тиш, я почти не с кем не общалась.

– О да. Я начал объяснять схематически, но они меня остановили. У них должно быть есть химическое образование, потому что они знают свое дело. Может быть...

– Вы доктор Зиберт? – спросили меня.

Я бросила взгляд через плечо Арджуна на человека, чопорно стоявшего у конференц-зала.

– Да, это я.

– Я Сали Дженсен. Проходите.

Это был невысокий коренастый мужчина, который выглядел так, будто в последний раз улыбался в начале двухтысячных. Не совсем грубый, но с каменным лицом и явно незаинтересованный в обмене любезностями. Мое первое впечатление о нем, вероятно, было во многом похоже на первое впечатление других людей обо мне – с той оговоркой, что серьезных неулыбчивых мужчин, как правило, считали непревзойденными профессионалами, в то время как серьезных неулыбчивых женщин – надменными мегерами.

Ну что ж.

Холодность Сали Дженсена прекрасно соответствовала моей интровертной натуре. Он жестом пригласил меня войти (его резкие отрывистые движения чем-то напоминали робота) и я последовала за ним, готовясь к столкновению.

Обнаружив в зале Эли Киллгора, я удивилась больше не его присутствию, а тому, как отреагировало мое тело. Сегодня он был одет в черные джинсы и рубашку с подвернутыми рукавами. Теперь, увидев его вблизи, я просто не могла сопоставить два образа: вчерашнего грубияна, который, казалось, был готов пустить кровь Винсу, и этого элегантного мужчину, собирающего стопку бумаг на столе.

Его очки, безусловно, добавляли интриги. Лицо у Эли и без того было сложным, диссонирующим сочетанием грубости и утонченности, а когда к этому добавилась темная оправа, получалось слишком много деталей, которые невозможно разобрать. Тем не менее, в его лице было что-то бесспорно притягательное, что-то такое, что могло зацепить и заманить в ловушку. То, что его внимание было сосредоточено на бумагах, а не на мне, я восприняла, как маленькую милость.

– Присядешь? – Сали закрыл дверь и указал на ближайший стул, как будто это был его дом, а не конференц-зал, где мы с Тиш устраивали собрания журнального клуба, и пили пиво раз в месяц. От обиды у меня скрутило живот.

– Нет, спасибо.

Эли, должно быть, узнал мой голос. Он выпрямился и уставился на меня. Его глаза за стеклами очков расширились.

В отличии от него, я была готова к встрече, и насладилась его ошарашенным видом и отвисшей челюстью.

«Ага. Именно это я и почувствовала, увидев тебя сегодня в зале».

Я неторопливо повернулась к Сали.

– Флоренс упомянула, что вы хотели видеть всех руководителей, но меня, вероятно, включили зря. Я в основном работаю одна, и трачу двадцать процентов своего времени, то есть один полный день в неделю, на работу с Мэттом Сандерсом, чтобы соответствовать нормативным требованиям.

– Рута? – спросил Эли.

Сали в замешательстве взглянул на него, но я продолжила:

– В остальное время я веду свой собственный проект, не связанный с технологиями производства биотоплива.

– Рута…

– Мне помогают несколько лаборантов, но, помимо этого, я руководитель группы только номинально…

– Рута! – голос Эли разнесся по комнате, прерывая меня и заставляя обернуться.

В его взгляде читалось недоумение, наравне с миллионом других чувств.

– Да? – наконец отозвалась я, и это вышло почти сладко.

Эли казался таким же ошеломленным, как и я. Не удостоив Сали ни единым взглядом, он медленно снял очки и с глухим стуком, эхом, отозвавшимся в моих костях, положил на стол.

– Оставь нас, Сали, – велел он мягко.

Сали Дженсен поглядывал между нами, и, казалось, хотел возразить, но через несколько секунд вышел, демонстративно оставив дверь открытой.

Зал погрузился в долгую, неприятную тишину, которая закончилось, когда Эли снова сказал:

– Рута.

К счастью, он не спросил: «Что ты здесь делаешь?», или «Почему ты мне не сказала?», или «Ты знала об этом?». Это были глупые вопросы, а мы оба не жаловали глупость.

– Ты, кажется, меньше удивлена нашей встрече здесь, чем я, – сказал он.

– У меня есть преимущество. Я была на встрече Флоренс с сотрудниками.

Он медленно кивнул. Перегруппировывался в связи с новыми обстоятельствами или, может, просто тянул время, оценивая меня, так сказать в свете нового дня. Его взгляд был голодным, нетерпеливым, расчетливым, и сомневаюсь, что эта новая оценка мне польстила.

– Рута Зиберт, – сказал Эли более уверенно. Затем повторил тоном человека, нашедшего ответ на вопрос к кроссворду: – Доктор Рута