Я стояла с зажатым в кулаке кольцом посреди улицы, и люди обтекали меня, как кочку в ручье.

Что с ним делать? Оставить себе на долгую память или как капитал на черный день? Ну уж нет. Отнести в ломбард? Тоже как-то противно. В двух шагах была сливная решетка, и я чуть не выбросила кольцо туда, но в последний момент остановилась.

А вдруг кому-то еще пригодится? Не носить, конечно, а продать и купить буханку хлеба.

Или чек*, ехидно заметил внутренний голос.

Ну… у кого какие потребности.

Оглянувшись, я запустила кольцо по асфальту.

Ты катись, катись, колечко, на весеннее крылечко…

Проводив его взглядом, я пошла дальше, добавив в микс своего настроения еще немного горечи – и облегчения.

-----------------

*имеется в виду доза наркотика, обычно героина

Глава 13

До открытия я успела обгулять половину Суворовского и найти еще два других салона. Заодно мысленно отмечала для себя: ага, супермаркет, химчистка, кафе, аптека. Раньше, когда приезжала навестить Юлю, мне это было ни к чему. А сейчас обходила район, как квартиру, раскладывая по ящичкам, расставляя по полочкам нужные места и маршруты.

Ведь я буду здесь жить. Нет, я уже здесь живу! Теперь это все мое. Улицы, дома, люди, которые не подозревают, что они мои. Причудливый узор трещин на асфальте, фортепианный пассаж из открытого окна с развевающейся белой занавеской, тополиный пух, особенный питерский ветер, дующий со всех сторон сразу, пестрая кошка, переходящая улицу по зебре – и это все тоже мое.

Такое вот накопительство, которым я была одновременно и очарована, и раздражена. Бабушка когда-то называла это мшелоимством – подгребанием под себя ненужных вещей. Подразумевалось, что это плохо. Но я с ней не соглашалась, потому что все это было мне нужно. Да и слово нравилось. Ассоциировалось с бархатным изумрудным мхом в ельнике, который так и тянет погладить.

Телефон я купила не самый роскошный, а удобно-привычный. Такой же, как у меня был, только чуть поновее. Сразу вставила симку – и словно сняла шапку-невидимку. Не прошло и пяти минут, как начал названивать Дроздов. Видимо, отоспался, решил поехать в офис, а машинки-то и нет. Смахнув пару раз его звонки, я выключила звук.

На такси доедешь!

Телефон, разумеется, был голым. Кроме стандартных, ни одного привычного приложения. Значит, нужно сесть и подогнать под себя. Домой? Нет, вон в ту кафешку. Поток офисного планктона, забегающего за стаканом кофе и круассаном, уже иссяк, ленивая богема отзавтракала, можно было устроиться с комфортом.

Я вообще любила работать в кофейнях. На удивление, меня не отвлекали ни посторонние разговоры, ни мелькание людей. Наоборот, словно подпитывалась от них тонусом. А вот дома могла надолго зависнуть, глядя куда-то в подпространство. Или на монитор с макетом интерьера.

Лавандовый раф из меня уже выветрился, поэтому взяла большой капучино и черничный эклер. Благо мне не надо было соблюдать диеты. Наоборот, кое-кто намекал, что не мешало бы чуть округлиться, а то кости колются. Вообще-то, я и рада была бы немного поправиться в отдельных местах, но не получалось. Гуляло полкило из плюса в минус, а в целом вес держался на сорока шести килограммах с шестнадцати лет. При росте метр пятьдесят восемь узницей концлагеря я не выглядела и даже могла себя утешать тем, что маленькая собачка до старости щенок. Однако превратиться в старости в щенка шарпея не хотелось. Кругленькие бабушки смотрятся гораздо симпатичнее тощих.

Первым делом я установила на телефон банковские приложения и с глубоким удовлетворением убедилась, что до нашего общего счета Пашка не добрался. Денег там обычно лежало не так уж и много, но пополнял его только он. Я придерживалась бесстыжего принципа «мои деньги – это мои деньги, а твои деньги – это наши деньги», оправдывая себя тем, что трачу с общего счета в основном на общие же нужды. Но это осталось в прошлом. А ля герр ком а ля герр*.

Несколько кликов – и счет опустел. Ну ладно, ладно, десять рублей я там оставила, только потому, что обнулять без закрытия было нельзя. Но это так, в качестве ма-а-аленькой моральной компенсации за стоматологические труселя. Впереди маячил грандиозный распил всего – дома, счетов, бизнеса. Если, конечно, Пашка не подсуетился заранее и не слил имущество, как это сделал когда-то Шмуля. Того, правда, не спасло, а у меня на подобный расклад имелся мощный засадный полк в лице крестного – папиного друга и по совместительству адвоката. Специализировался он как раз на семейных делах – разводах и разделах имущества.

Откладывать было бы неразумно, и я набрала номер.

- Анютка! – прогудел мой любимый крестный. – Здорово!

- Привет, дядь Толь. Как оно?

- Оно… как обычно, говно, но это уже рутина. Излагай.

Я изложила. Кратенько. Крестный затейливо выругался.

- Понял, зайка. Не ссы, все будет хоккей. Если подойти грамотно, сам все принесет на блюдечке и еще умолять станет, чтобы взяла. Беру в работу. Ты где сейчас, как?

- Да все хорошо, дядь Толь. Буду в Юлиной квартире жить. Там ремонт, конечно, нужен, но пока и так можно.

- Деньги есть?

- Есть, не волнуйся.

- Ну как не волноваться? - проворчал он. – Ты ж мне как доча. Родители-то знают?

- Нет пока. Потом скажу. Пусть сначала пыль уляжется.

- Ну да, правильно. Ладно, держись там. Иск составлю – сразу наберу, чтобы подкорректировать, если что. Обнимаю! А, стой, забыл совсем. Я ж тебе сам хотел звонить, а тут ты. Заказы берешь на работу?

- Конечно, - обрадовалась я. – Хороший заказ?

- Бомбезный. Но срочный. У одного моего клиента дочура замуж выходит, папа на свадьбу дарит дом. Дом уже готовый, голые стены. Свадьба осенью. Хотят сразу вселиться. Осилишь?

- Постараюсь. Дай им мои координаты. Мне сейчас как раз надо работы побольше, чтобы не думать обо всей этой хреноте.

- Ну вот, значит, как раз. Все, пока-пока!

Так, дело сделано, процесс запущен. Анатолий Левадный – это махина, танк! Сметет, размажет, и мокрого места не останется. А главное – ничего не будет мне стоить. Любого на растопку пустит, кто его драгоценную крестницу обидит. Да, еще и заказ. Дом до осени под ключ… Придется