- Я Фишку выгулял...

  - Это хорошо, - выдохнул Сват и уверенно провёл ладонью от его живота к шее, бесцеремонно собирая в складки тонкую футболку. Степан вдохнул ещё глубже, но не ринулся прочь, не свалился с раскладушки, не замахал руками. Чтиво студента брякнулось на пол. А Бехтерев почувствовал, как тело под его рукой задрожало. Морзе испуганно и напряжённо спросил:

  - Что ты делаешь?

  - Это я хотел спросить у тебя, - ответил Бехтерев, перебираясь ближе к изголовью раскладушки, поближе к стёпкиной голове. - Что ты делаешь... Что ты делаешь со мной, парень? Почему я так хочу тебя поцеловать?

  Сват наклонился к лицу практиканта, провёл пальцами по его щеке и спросил:

  - Ты позволишь?

  Тишина в ответ продержалась недолго. Намного дольше падает осенью лист с дерева, безмерно дольше горят в атмосфере падающие звёзды... Тёмная тишина ответила Свату сдавленным словом:

  - Да.

  И на ожидание, заключённое в этих звуках, Бехтерев мог ответить только одним способом. Его губы принялись изучать лицо, расцвеченное оттенками темноты в воображении фотографа. И каждое прикосновение словно вливало краску в образ парня, поселившийся в его сердце. Сват читал лицо Стёпы и жадно, и кротко, боясь, что чудесные мгновения вдруг оборвутся по мановению мысли в голове парнишки. Но с каждой секундой вероятность такого исхода таяла в неведомой пустоте вакуума, окружившего мирок, в котором фотограф неожиданно для себя оказался с парнем, занявшим за две недели все свободные уголки его души загребущими частями своего существования. Сват уже смелее подался к Степану, давая волю рукам и губам, и втягивая в происходящее студента. В какой-то момент он ощутил на своей шее руки парня, который ответил с неожиданным порывом. И ответ ворвался в тёмное сознание фотографа яркими спиралями невидимых красок.

  Дальше всё произошло вне обыденного вечера, в стороне от каких-либо мыслей и прочих бредней, способных разрушить что угодно. Одежда медленно растворилась, оказавшись на полу, горячая кожа смешалась с дыханием сплавом ощущений и прикосновений... Четыре ладони прикосновений оказались тлеющей истомой, пытающейся заполнить бездонный колодец жадной мýки. Пылающие вселенные тел медленно растворились друг в друге, укачиваемые размеренными движениями, и всё было лишь частью этого. Горячечное дыхание неопытного парнишки, нервы Свата, тёплый бархат, охвативший естество, и волны, раскачавшие ковчег, на котором нашли исступлённое забвение их сердца.

  Крики вырастали в рычание, жар выпадал каплями пота, мокрые волосы не хотели убираться куда-то в сторону, возвращаясь, чтобы помешать ВИДЕТЬ Свату любимое лицо, на котором каждая черта обрела свой оттенок тьмы. И плевать было двоим на ночь за окном, которая уже знала: эти двое нашли заветную тропу друг к другу. И в этот момент им не было важно, что принесёт новое утро. Утро последнего дня степановой практики.

  ------------------------------

  *бака-чан - дурачок (искаж. яп.)

  **неко-тян - котёнок (искаж. яп.)... кто знает тонкости, поймёт игру слов и особенности такого обращения от парня к парню.

  ***бака - идиот (искаж. яп.)

  ========== 18.Тусклые рассветы ==========

   Степан лежал на диване и смотрел на утреннее небо за огромным окном зала сватовской квартиры. Тело, которое, казалось бы, должно болеть и стонать после случившегося вчера, просто переполняла энергия. Ну, разве что кое-где слегка саднило. Но это вызывало прежде всего тёплую счастливую улыбку на его лице, а не всякие там переживания. Две недели назад, увидев Бехтерева, студент и подумать не мог, что всё закончится вот так, жарким и взрывоподобным вечерним выносом всех ограничителей и предохранителей. Степан и представить не мог, что ему может настолько понравится то, что он пережил в безумно нежных, требовательных и опытных лапах слепого фотографа. А ещё он никак не мог понять, что же подтолкнуло его вчера сказать это странное короткое слово, вырвавшееся в предночный сумрак. Да, всего лишь два звука, соединённые в маленькое слово, которое является одним из самых огромных и важных в жизни любого человека.