– Значит, вот так ты об этом думаешь? – ошеломленно спросил Роберт. – Мы там себе места не находили от ужаса, прямо как эти несчастные родители, которые сейчас потеряли своего малыша… а ты в это время сидела сложа руки… позволила обвинить невиновную в том, что она не уследила за ребенком… когда могла в любой момент сказать, что он у тебя, целый и невредимый… – Он как будто старался разъяснить сам себе все произошедшее.

– Какая разница? – прорычала Эвелин. – Со мной он был в безопасности. Во всяком случае, в большей безопасности, чем с этой назойливой сучкой. Ты сам ее так назвал. К слову, какой она была, такой и осталась. Психичка… Ее место в сумасшедшем доме… Ничего, как только доктор Эд все узнает, он сразу вышвырнет ее отсюда.

– Но зачем, Эвелин? – Роберт был окончательно сбит с толку. – Зачем ты это сделала?

– Что значит «зачем»? – Она посмотрела на него как на полного идиота. – Я сделала это ради нас… Если бы ты был хоть наполовину таким мужественным, как я о тебе думала, ты бы немедленно выставил эту няньку за дверь и ушел от Сары, как обещал. Но ты оказался таким же, как все мужчины. Все вы только на словах герои, а как дойдет до дела…

– Сара была очень слаба… Я не мог ее оставить. Ее бы это…

– Что? Убило? Не льсти себе! Ты думал только о своих миллионах… и, возможно, о репутации, хотя через пару месяцев про нас бы все забыли. В итоге ты практически разрушил мою жизнь. – Она снова посмотрела ему в лицо. – Но ты так и не сказал… зачем ты здесь? После стольких лет…

– Я думал, что ты при смерти.

– Прошу прощения?

– Я думал, что ты при смерти. Кто-то написал мне очень странное письмо… Дескать, ты в доме престарелых и тебе уже осталось недолго…

– А… ясно. Я даже догадываюсь, кто был бы рад мне это устроить…

– Естественно, я забеспокоился. Да что там, я просто испугался. Я попросил своих людей все проверить, письмо оказалось поддельным… И я решил лично убедиться, что с тобой все в порядке.

– Как трогательно. Что ж, ты сам видишь, я в полном порядке. По крайней мере, буду в полном порядке, когда мое бедро окончательно заживет. Как раз на этой неделе у меня последний осмотр…

– Зря я сюда пришел. Теперь я понимаю, какая это была ошибка…

– Нет, Роберт. Это вряд ли. Вряд ли ты осознаешь, насколько это большая ошибка. Просто колоссальная, если я что-нибудь в чем-нибудь понимаю. Но сейчас уже слишком поздно… – Эвелин тяжело вздохнула. – Господи, ну почему ты не мог просто оставить меня в покое?

– Я уже сказал! Я думал, что ты при смерти… или случилось что-то ужасное и какие-то злоумышленники пытаются этим воспользоваться… украсть у тебя деньги… Да что угодно! Кстати, о деньгах. – Роберт откашлялся.

– Да?

– Тебе они правда были нужны? Я хочу сказать, когда ты со мной связалась…

– Да, Роберт. Мне действительно нужны были деньги. Ленни оставил мне в наследство только свои долги. Мой дом конфисковали. Я была на мели. Каждый пенни был на счету.

– Но этот мальчик… Тристан… он не мой сын, верно? – Роберт посмотрел на фотографию своего покойного друга и делового партнера. – Он очень похож на молодого Ленни. Именно таким я его помню. Мы оба тогда были еще совсем юными.

– Нет, Тристан не твой сын. Я просто… кое-что присочинила.

– Но зачем? – Роберт выглядел подавленным. – Зачем ты мне соврала? Я бы все равно дал тебе денег… несмотря ни на что.

Эвелин пожала плечами:

– Мне нужны были гарантии, Бобби. И потом, может быть, я хотела, чтобы тебе стало стыдно. Чтобы ты почувствовал хоть какую-то ответственность за то, что поступил со мной так жестоко. После того как ты меня бросил, между мной и Ленни на какое-то время выросла стена. Знал Ленни про нас или нет – хотя я подозреваю, что все-таки знал, – он слишком сильно меня любил, чтобы вмешиваться. В конце концов у нас все наладилось. Но я могла потерять все. А тебе было плевать – ты спрятался за юбку своей драгоценной Сары и продолжил как ни в чем не бывало играть в счастливое семейство… – Она горько усмехнулась.

– Это сейчас было грубо, – заметил Роберт.

– Жизнь вообще грубая штука, тебе не кажется? Кстати, о жизни… Как там твой новый брак?

– Мы с Аланной почти не общаемся. Я ее раздражаю. Иногда мне кажется, что она едва терпит мое присутствие. Я почти уверен, что у нее роман с ее инструктором по теннису. А до него был личный тренер…

Эвелин покачала головой:

– Как предсказуемо. Знаешь ли, Бобби, это отнюдь не услада для моего слуха.

– Прости меня, Эвелин… Я понимаю, что ты, наверное, мне не поверишь… но все эти годы я жалел о том, что сам, своими руками все разрушил. Мне надо было набраться смелости оставить Сару и уйти к тебе, но я струсил. Все это было так мучительно… Не проходило и дня, чтобы я не думал о тебе и о том, как счастливы мы были бы вместе. – Казалось, он готов снова расплакаться. – Ни к одной женщине я не испытывал и половины того, что чувствовал к тебе, Эвелин. Ни к одной.

– Ну, что сделано, то сделано. Нечего зря забивать себе голову мыслями о том, что не сбылось.

– Просто, видишь ли…

– Ну?

– Один мой хороший друг предупредил меня, что Аланна, похоже, в скором времени подаст на развод…

– Не думаю, что тебя это прямо уж удивляет.

– Ну, не то чтобы… просто это создаст некоторые затруднения. Собственно, я пришел еще и поэтому. – Он откашлялся. – После этого письма я… словом… Я решил, что ты захочешь спрятать концы в воду. Чтобы твоя семья по возможности не узнала о нашем… скажем так, соглашении.

– Теперь уже поздно об этом волноваться.

– Дело не в этом. Видишь ли, я сейчас тоже не могу позволить себе никаких таких… кхм… соглашений. Особенно с другой женщиной. Ты же знаешь, юристы будут вынюхивать все до мелочей. И, боюсь, мне придется… прекратить платежи. Ты же понимаешь меня, Эвелин… правда?

– Да, Бобби. Прекрасно понимаю.

– Ты как, справишься? Если нужно, я могу оставить тебе несколько тысяч наличными…

– Спасибо, в этом нет необходимости.

– Если есть