– Это потрясающе, солнышко, – сказал я. – Посмотри, сколько всего ты сделала за это лето.

– И Тедди тоже! – сказала Райли, глядя на меня.

– И Тедди тоже, – ласково повторил я.

Тедди улыбалась, но ее глаза оставались серьезными. С каких это пор я начал замечать такие вещи?

– Спасибо, Тедди, – сказал я. – За все.

Она кивнула и крепче обняла Райли:

– Ладно, солнышко, давай уберем цветы. Мне пора ехать.

Сердце рухнуло вниз, как камень в озеро, и я удивился, что никто не услышал этого глухого удара.

– Ты не останешься на ужин? – Разочарование в моем голосе было слишком явным.

– Я обещала папе, что буду дома, – сказала она, не глядя на меня.

– Вот как, – только и смог сказать я. – Ладно.

Райли и Тедди начали осторожно убирать цветы, снова пряча их между страницами атласа. Я закончил готовить ужин, пытаясь прогнать тяжелое чувство, которое нависло надо мной, когда отъезд Тедди стал реальностью.

– Помой руки, – крикнул я Райли, перемешивая в большой миске пасту с соусом.

Малышка затопала вверх по лестнице, направляясь в ванную. Я обернулся и увидел Тедди, прислонившуюся к стене у входа на кухню.

– Ты уверена, что не хочешь остаться? – спросил я, шагнув к ней.

Тедди кивнула.

– Уверена, спасибо, – сказала она, но ее голос говорил совсем о другом.

Она переводила взгляд от меня к двери и обратно, словно металась между желанием уйти и остаться.

Почему она сомневалась? Ведь между нами было то самое, настоящее… Разве нет?

– Я просто… просто хочу сегодня побыть с папой, – сказала она, оттолкнувшись от стены. – Спасибо… – она обняла меня, а я погладил ее по голове, – …за лучшее лето в моей жизни.

Я чуть отстранился и посмотрел на нее:

– Тедди, я…

Но она выскользнула из моих рук:

– Мы скоро поговорим, хорошо?

И она ушла.

– Мама! – Радостный крик Райли, наверное, слышали даже в соседнем штате. Она бросилась к Кэм и крепко обхватила ее за ноги.

Та пошатнулась, еле удержав равновесие.

– Привет, солнышко.

Кэм присела на корточки, чтобы оказаться на одном уровне с Райли.

– Ну надо же, какая ты большая, – улыбнулась она, ласково убирая завитки кудрявых волос с лица дочери. – Я так по тебе скучала.

Кэм крепко прижала малышку к себе, медленно покачиваясь из стороны в сторону.

– И я скучала по тебе, мама. Скучала, скучала, скучала, – прошептала Райли, вцепившись в шею Кэм.

Кэм выпрямилась, поднимая ее на руки, и одной рукой притянула меня в их объятие.

– Привет, крутышка, – сказал я. – Как ты?

– Хорошо, – улыбнулась Кэм.

Она не могла оторвать глаз от Райли, будто не верила, что снова держит ее в своих руках.

– Где Тедди?

Я провел рукой по затылку, стараясь скрыть, что чувствую.

– Только ушла, вы с ней разминулись, – ответил я.

– Она вернется? – спросила Кэм таким тоном, словно Тедди просто вышла в магазин.

Хотел бы я, чтобы так оно и было. Но лишь пожал плечами.

Кэм посмотрела на меня, наклонив голову, с явным недоумением. В ее глазах читались вопросы, ответов на которые у меня, похоже, не было.

Она поставила Райли на пол.

– Солнышко, – сказала она, поглаживая Райли по голове, – почему бы тебе не пойти немножко поиграть? Я хочу поговорить с твоим папой.

Райли выглядела расстроенной, но я сказал:

– Может, нарисуешь для мамы картину теми красками, что подарила Тедди?

Лицо дочки просияло, и она убежала в гостиную, где мы только распаковали новые краски.

Кэм сняла куртку, прошла на кухню. Это означало, что разговор будет серьезным. Ну отлично.

Она открыла холодильник, достала пиво и газировку, устроилась на барном стуле. Я сел рядом. Она передала мне бутылку пива, я открыл ее и сделал большой глоток.

– Ну, – начала Кэм.

– Ну, – тихо повторил я.

– Что между вами с Тедди?

Я был уверен, что она уже знала ответ, так что смысла врать не было.

– У нас кое-что было, – сказал я.

– И это все? – спросила Кэм.

– Да. Нет.

– Врешь, – усмехнулась Кэм.

Я выдохнул:

– Ладно. Это чуть больше, чем «кое-что».

– Тогда почему ее здесь нет?

– Не знаю, – признался я.

И я правда не знал. Не знал, почему она так поспешно ушла. Почему так на этом настаивала. Почему даже не поцеловала меня на прощание.

И это сводило с ума.

– Ага, – сказала Кэм, будто в моем ответе был какой-то глубинный смысл.

Она глубоко вздохнула, будто собиралась сказать что-то важное.

– Я выхожу замуж, – сказала она.

– Я в курсе, – кивнул я, взглянув на нее.

– И Грэм – отличный парень. По-своему. Он добр ко мне, к Райли и не требует от меня больше, чем я могу ему дать.

Я понятия не имел, куда она клонит. Кстати, его зовут Грэм? Я все это время звал его Грегом.

– Наша помолвка, наши отношения… – Кэм тяжело вздохнула. – Все это держится на интересах моих родителей, на его бизнес-сделках, на деньгах и договоренностях.

Она никогда не говорила мне этого раньше. Я всегда чувствовал, что она не в восторге от своей помолвки, но думал, что дело в ее сдержанности. А теперь мне стало интересно: она вообще хочет замуж за этого парня?

– Именно поэтому я очень… – она задумалась, подбирая слово, – разборчива в том, какое место он занимает в жизни Райли. Я тщательно выбираю, в каких аспектах ее жизни он участвует, и делаю это крайне осторожно. Думаю, он скорее воспринимает ее как маленькую соседку по комнате, а не как ребенка, которого мог бы воспитывать.

Кэм говорила спокойно, каждое слово было продуманным.

– И это мой выбор, – продолжила она. – Потому что я никогда не хотела воспитывать Райли с кем-то, кроме тебя.

Она ласково улыбнулась:

– До недавних пор.

Я напрягся.

– Я хочу, чтобы ты знал, – ее голос звучал искренне, – что, по-моему, Тедди была бы потрясающей «бонусной мамой».

Она сжала мою руку:

– Для меня было бы честью видеть ее в нашей команде.

У меня в горле застрял ком, который я не мог проглотить, как ни старался.

– Я знаю тебя лучше, чем большинство людей, Густ, – продолжила Кэм. – Я знаю, как ты выглядишь, когда счастлив, когда устал, когда тебе плохо… Что, кстати, достижение, потому что для неподготовленного зрителя все твои хмурые выражения лица выглядят одинаково. А сегодня я впервые увидела, как ты выглядишь, когда влюблен.

Я перестал дышать.

– Это нормально, Густ, – она сжала мою руку чуть крепче. – Это нормально – любить ее. Это нормально – хотеть