Боже мой, что я наделала? Я только что порвала отношения с мужчиной, с которым еще несколько часов назад собиралась прожить всю свою жизнь.

Глава 3

Я сидела в машине и, заливаясь слезами, терялась в догадках, где же и когда же мои надежды на долгую семейную жизнь так разошлись с настроениями Пола; я уже не понимала, как ухитрилась потратить почти девять лет на чувака, который сегодня так легко заявил, что расстается со мной, чтобы «отправиться на поиски себя». Пару секунд я даже прикидывала, не позвонить ли маме – чтобы сообщить, что мы с Полом порвали, но потом все-таки передумала из опасения, что за этим последует сложная дискуссия.

В чем же я поступила неправильно?

Я вспомнила, как мы встретились с Полом. Это было восемь лет назад во время летнего тура по Европе. Я была молода и смотрела на все широко раскрытыми глазами. Он тоже был молод, но если я старалась повидать мир и получить побольше впечатлений – за месяц до этого я с рюкзаком побывала в Таиланде, Вьетнаме и Китае, – то Пол прилетел из Мельбурна прямо в Париж с четырьмя друзьями по колледжу, и было ясно, что они намеревались неплохо провести время только в Европе.

Я влюбилась в Париж с первой секунды, как только вышла с Лионского вокзала; река, парижские здания – все дышало романтикой и стариной. Я часами бродила по улицам, не помня себя от восхищения, заходила в галереи, ела блинчики, когда чувствовала голод или усталость. Меня завораживало величие парков и садов, соблазняли витрины с пирожными и сыром, очаровывали горожане, чье главное занятие, казалось, состояло в наслаждении жизнью.

А вот в Пола я влюбилась не сразу. Наша группа отправилась в десятидневную поездку по западу Европы. Как водится, днем мы ахали и охали, глядя на исторические монументы, а все ночи предавались пьянкам и озорству, каким бы красивым ни был очередной старинный город. Через полторы недели мы вернулись в Париж, и до того момента, когда все разъедутся по своим городам и странам, у нас оставалась парочка свободных дней.

И только тогда, фактически во время нашей первой вечерней прогулки, мы с Полом и его приятелями обменялись не парой фраз, как до этого, а слегка разговорились. А в самый последний день, вернувшись после ночной пьянки в клубе на Сене, он утащил меня в сторону, осмелившись наконец спросить, согласна ли я провести с ним наш последний вечер на пикнике на Марсовом поле и с видом на Эйфелеву башню.

Пол отличался от других ребят из его группы; он как-то чуточку меньше увлекался бухлом и в целом более серьезно относился к жизни. Мне понравилось, как по-тихому он пригласил меня на прогулку и что сделал это в последнюю минуту – мило, что он столько ждал. Он напоминал мне лабрадора с большими выразительными глазами, который отчаянно жаждал ласки. Разумеется, я сразу согласилась, подумав про себя: «Наша любовь начинается в Париже… Разве это не прикольно?»

И вот днем мы отправились в épicerie[2] за едой для пикника и набили рюкзаки хлебом, сыром и свежими фруктами. В Европе было лето – сезон всяких вкусностей. Инжир лопался от сладкого сока при малейшем прикосновении, на улицах пахло персиками, корзинки со спелой, сочной клубникой обрамляли прилавки с фруктами и кричали: посмотрите на нас. Пол обошел полки с сыром, выбрал кусок сыра конте и стал объяснять мне, что это один из лучших французских сортов. Я восторженно глядела на него глазами двадцатилетней девчонки, и он казался таким уверенным в себе и опытным, особенно по сравнению с другими ребятами, которых я видела в эти две недели, – в частности, меня впечатлило его знание французской кухни. Когда мы подошли к кассе, Пол заплатил за сыр и багет, а потом добавил к нашим покупкам две бутылки шампанского. Он отмел прочь мое предложение заплатить самой и вытащил свою – спонсируемую родителями – кредитную карточку. Казалось бы, такая мелочь, но в ту минуту я была впечатлена – какой он взрослый.

Мы устроились на Марсовом поле, пили шампанское и вспоминали наши европейские приключения. Солнце медленно приближалось к горизонту, а мы все ближе пододвигались друг к другу. Я отрезала себе конте и рассеянно откусила кусочек, но тут же испытала восторг. Сыр был вкуснейший. Легкий, отчасти упругий и отчасти рассыпчатый, он был само совершенство: фруктовый и ореховый привкусы разлились по языку, когда на него попали мелкие кристаллы соли. И словно по волшебству, в это время на Эйфелевой башне зажглись огни; я жевала, а они ярко вспыхнули. Я спросила у Пола, откуда он знал, что сыр такой вкусный.

– Мужчины никогда не выдают свои секреты, – ответил он. Я засмеялась, потому что его слова прозвучали банально. Но под действием чар Парижа и шампанского Пол уже казался мне очень привлекательным, и я ощутила невольную дрожь в теле.

Наконец, когда я уже хотела предложить ему вернуться в наш хостел, Пол обнял меня за плечи. Помнится, в тот момент я почувствовала себя в полной безопасности и одновременно свободной как никогда в жизни. Мы классно проводили время на другой стороне земного шарика без забот и взаимных обязательств. Передо мной были только этот красивый австралиец и пьянящая красота города. А потом он поцеловал меня. Поначалу чуточку неумело, и его идеально ровные, белые зубы стукнулись о мои. Но вскоре мы нашли подходящий ритм, и мне даже показалось, что от нашей страсти ярче засияла Эйфелева башня.

Вероятно, мы целовались очень долго, и когда наконец перестали, чтобы отдышаться, многочисленные кучки людей, сидевших вокруг нас, куда-то делись. Обнаружив, что мы более-менее одни – осталось лишь несколько парочек, занимавшихся на безопасном расстоянии тем же самым, – Пол снова прижал меня к себе. У меня кружилась голова от чего-то, казавшегося мне любовью, но, скорее всего, во мне, двадцатилетней, просто бушевали гормоны.

Рассказывая подругам и матери эту историю, я обычно останавливалась на этом. А продолжение было такое: Пол сунул руки под мой топик и, пожалуй, слишком ловко расстегнул лифчик. Но об этой части я обычно умалчивала. Хотя в последнее время, когда люди спрашивали, как мы познакомились, эта увлекательная история уже казалась мне затертым клише, словно я выросла из нее. И я перешла на краткую версию: что мы встретились с Полом, когда были студентами и путешествовали по Европе.

Через несколько лет после начала наших отношений я снова спросила у Пола, откуда он знал про конте, про то, что этот сыр такой вкусный, и