— Первое же употребление состава для подавление активного гена сразу вызвало амнезию. И память до Айт–Древе просто отрезало, — продолжил Ингвар, предлагая мне дольку цитруса. Которую я отклонила, ожидая продолжения. — Я вырос, — осуждающе глянул на меня То–от, — закончил военную академию и начал летать. И очень хотел узнать о своем прошлом, но наш Владыка далеко не дурак. Как только у меня стало хоть что–то получаться, он взял моих приемных родителей заложниками, принуждая меня выполнять свои задания и возвращаться на неродную планету раз за разом.

Я присвистнула:

— И что?

Муж вздохнул:

— Меня с самого начала держали в ежовых рукавицах как неблагонадежного. На Айт–Древе командир в своем подразделении — царь и Бог, а над моей шеей все время висел топор. Малейшее непослушание — и… Ко мне были приставлены следить не меньше пяти человек. Ни шагу ступить, ни вздохнуть, ни выдохнуть свободно. Несколько раз в моих действиях Владыка усмотрел излишнюю… мягкотелость, и меня дважды чуть не расстреляли. Владыка помиловал в последнюю минуту.

Я покачала головой и покрутила пальцем у виска:

— Дурак! С киртианами так преданности не завоюешь.

— Да она ему и не нужна была, моя преданность, плевал он на нее… — скривился Йен. — Когда во время боя я сознательно дал уйти медицинскому судну с ранеными, или слегка промахнулся координатами и опоздал с захватом беженцев с Карнолиса, — (я подумала, что мы оба хорошо знаем, с чьей помощью это произошло!) — Владыка так взбеленился, что собственноручно избивал моего отца у меня на глазах и угрожал дулом пистолета у виска моей приемной матери.

— И твои родители до сих пор там? — ужаснулась я, представив себе реальные последствия нашего успешного побега.

— Нет, — снова опустил веки Ингвар, скрывая свои чувства. — Их уже давно нет в живых. Гораздо дольше, чем я об этом знаю. Просто пока я был нужен, до определенного момента Владыка создавал успешную иллюзию их благополучного существования. Но в последнее время я стал в его глазах окончательно неблагонадежным и впридачу получил слишком много увечий, чтобы соответствовать и дальше внутренним принятым стандартам. Соответственно, моя необходимость себя исчерпала, так что и обманывать уже не имело смысла.

— Но тогда почему ты не сбежал? — нахмурилась я, переваривая полученную информацию.

— Я планировал это сделать, — признался То–от, все еще не оставляя попыток впихнуть в меня апельсин, — в последнем рейде, когда был захвачен твой корабль. Мы как раз хотели на нем уйти, но Владыка что–то заподозрил и послал вторым эшелоном группу зачистки. К тому же… — Он резко замолчал.

Я прикусила губу:

— Что «к тому же»? — напряглась, не сводя с него напряженного взгляда и готовясь к неприятным новостям.

— К тому же я встретил тебя, — открыто посмотрел на меня Ингвар, предлагая свое сердце и открывая душу. — И понял, что ты моя. Я могу это чувствовать. Это… как судьба, рок, фатум. Назови, как хочешь. Просто внутри тебя возникает непреложное ощущение, что ты нашел свою вторую часть и теперь составляешь единое целое.

— Но ты привез меня на Айт–Древе, — надула я губы, напоминая ему о весьма неблаговидном, с моей точки зрения, поступке.

— Да, — согласился муж. — Потому что ты была серьезно ранена, и я не знал, смогут ли тебе помочь в другом месте, да и времени искать постороннюю помощь у меня не было. Пришлось рискнуть. Но я все сделал, чтобы быть с тобой рядом: подал рапорт и перевелся в академию, как мог, старался уберечь и готовил побег. Просто сиятельный влез невовремя.

— Да он всегда невовремя, — согласилась я с ним, допивая уже остывший кофе, — планида у него такая. — Задумалась: — Но откуда ты знаешь, что нужно делать? — Попыталась объяснить свой вопрос в ответ на недоуменный взгляд и приподнятые в удивлении брови: — Ты смог безошибочно провести брачный обряд киртиан, ты знаешь, как правильно по–вашему заплетать волосы женатому мужчине. Знаешь, что киртианин носит в косе родовые кинжалы, и они даже у тебя есть… Откуда?

— Просто знаю, — хмыкнул Ингвар, подвигаясь ближе с далекоидущими намерениями, одно из которых было заставить меня отвлечься от неприятной ему темы (это исключительно мои подозрения). — И всегда знал. Это знание как бы внутри меня. И предваряя твой следующий вопрос: стилеты и амулет были при мне, когда меня в детстве сняли c корабля. Родители отдали перед моим первым полетом в космос, — в который раз он попытался заткнуть мне рот апельсином.

— Не отстанешь? — поинтересовалась я, отставляя пустую кружку, и медленно потянулась, откровенно провоцируя на семейную жизнь. Хватит с меня на сегодня семейных тайн, нужно уметь переключаться.

В итоге апельсин мы разделили на дольки и кормили ими друг друга, упиваясь сладким соком и близостью. Ингвар жульничал и норовил свою часть полностью скормить мне. Пришлось жульничать в ответ, так что мы его съели почти поровну.

— Элли, — с мягкой укоризной сказал муж, слизывая с меня сладкий сок, — ты мухлюешь! Хотя именно тебе сейчас нужны витамины!

— Витамины нужны всем, — усмехнулась я, выдавливая ему на живот последнюю дольку и спускаясь языком все ниже… ниже… ниже… И кто–то совсем забыл про все на свете, кроме меня.

После перекуса во всех областях физиологии, мы проспали еще пару часов. Просто мирно продрыхли, сплетаясь телами. Доверяя всецело друг другу.

Это было… чудесно. Пока лежала с закрытыми глазами, мне показалось, что от Ингвара исходит голубоватое свечение, в котором я купаюсь. Не резкое, а такое… мягкое, приятное. Не знаю, так это или нет, с этими перипетиями вполне могло сияние и примерещиться, но рядом с ним я отдохнула на сто лет вперед. Никогда мне так не спалось, особенно с кем–то.

Спустя время я проснулась первой. Открыла жалюзи, включила защитные экраны и села любоваться на солнце. В космосе оно было фантастически ярким. Возможно, кому–то другому смотреть незащищенными глазами было бы и нелегко, а мне вот нравилось. Смотрела бы и смотрела.

Жаль, некогда. И жаль, что я не могу раздеться и почувствовать ласковые лучи светила на своей коже. Это космос. Без атмосферы слишком жесткая радиация.

— Скучаешь? — обвил меня руками сзади