А потом ее глаза опускаются на мое запястье. Пытаюсь разорвать рукопожатие, но она не позволяет мне. Серебряные глаза слегка мутнеют, и я понимаю, что она увидела. В этот момент кто-то прокашливается, спасая меня. Пузырь, в котором есть только мы двое, лопается, и нам приходится обратить внимание на ошарашенных коллег. Она наконец выпускает мою руку, и я отступаю на шаг.

– Грэм, Хот Дампом займешься ты, – выплевываю я, вдруг приходя в ярость.

– Гаэ… хорошо, мистер Дэвис.

Нужно выбраться отсюда. Нужно на воздух. Прорываюсь сквозь толпу так, будто за мной гонится сам дьявол. Сомнений нет. Луна увидела чертову татуировку.

Глава 10. Луна

Этим субботним вечером я, развалившись на диване с криминальной документалкой на Netflix, думаю об Орхидее. От волнения крутит живот, но по мере того, как я читаю ее обнадеживающее сообщение, тревога утихает. Вчера, после того как я несколько часов расписывала ей все преимущества сотрудничества с нашим лейблом, она уходила с легкой улыбкой – уже не такая напряженная и нерешительная, – так что теперь я наконец могу что-нибудь съесть. Я играю по-крупному. Если не подпишу с ней контракт после того, как билась за нее, Лиам с удовольствием примется портить мне жизнь с удвоенной силой. А смысл его жизни, видит бог, заключается как раз в моих страданиях.

Запив вином полный рот конфет «Скитлс», вспоминаю татуировку Лиама. Помню, как нарисовала ее. Землю, объятую пламенем. Она отражала те чувства, что я втайне питала к нему. То, как я медленно плавилась в их огне. Каждое прикосновение к его коже опаляло меня. То, как он смотрел на меня, будто не мог поверить, что я и впрямь существую. Мне нужно было как-то выразить свои чувства. Поэтому я излила их на бумагу. Лиам пришел в такой восторг, что захотел, чтобы мы оба набили ее: так на моей коже навсегда останется кусочек тебя. Я была без ума от этой идеи. Увы, отец ее не одобрил. Зачем было набивать ее после всего, что произошло между нами?

Мучительные размышления прерывает сигнал пришедшего сообщения. Увидев всплывшее имя, сжимаю зубы.

Круэлла

Я буду в Нью-Йорке через две недели. Позвони мне.

Ни тебе «привет», ни «как дела». Является без приглашения и требует, чтобы ЭТО Я ей позвонила. Эмма такая Эмма. Пальцы так быстро набирают ответ, что экран едва не трескается под их напором.

Я

Насколько я знаю, моя фамилия не Ритц, так что меня это не касается.

Кладу телефон обратно, не дожидаясь ответа. Зная ее, реакцию на мои провокации она сочтет ниже своего достоинства.

– Лулу, тут какая-то посылка для тебя.

Камилла и Трэвис входят и по очереди целуют меня в лоб. Едва я успеваю ответить Трэвису, как он, смешно семеня, выбегает из гостиной.

– Что с ним?

– Писать захотел, – поясняет Кэм.

Мы подкалываем его так громко, что он слышит нас в другом конце коридора. В отличие от других парней, Трэвиса ничто и никогда не заставит помочиться на улице. Все дело в скромности его мочевого пузыря. И это не мои слова. Его ругань едва доносится до нас, от чего наш смех становится еще громче. Придя в себя, мы устраиваемся на диване, и Кэм кладет посылку мне на колени.

От Круэллы. Потрясающий тайминг.

– Оставь у себя, – ною я.

– Опять снежный шар?

– Сто процентов.

– Я думала, у нее нет твоего адреса. Тебя отец сдал? Нам что, нужно расставить ловушки на отстойных матерей?

Ну как тут не рассмеяться? Отвечаю «да» на оба вопроса.

– Не хочешь узнать, где она была последние два месяца?

– Не-а. Меня больше другое волнует: раз она вернулась, кто тогда теперь главный в аду?

Кэм хохочет.

– Вечно она так, – бешусь я. – Исчезает куда-то, вспоминает обо мне, пока едет из одного города в другой, и отправляет дебильную фигню, чтобы не мучиться угрызениями совести. Как будто мне должно быть дело до того, как славно она провела время в Праге.

И вот так, по щелчку пальцев, моя родительница, или Круэлла, как мы с Лиамом когда-то прозвали ее, портит мне настроение. Как и всякий раз, когда она мелькает в моих мыслях, ярость резко затапливает меня. Поэтому я открываю холодильник, чтобы заесть эмоции. Если повезет, подавлюсь и умру прямо в процессе.

– А-а-аргх. Ты слопала все мороженое.

– Я? Это ты проглотила три банки два дня назад во время сеанса «я не выношу босса, но его шпиону дала бы проникнуть в свою крепость». Кстати, как там у вас дела?

– Просто СУПЕР! Он меня игнорирует, но это не мешает ему пакостить, чтобы я вдруг не забыла о его существовании.

– Но ты отомстишь?

– О, поверь, это будет эпично. Но подготовка занимает больше времени, чем я ожидала.

– Я бы все отдала, чтобы это увидеть, – ухмыляется она.

– Может, и на камеру это сниму. Ладно, я в магазин!

– Угу, – мычит она, набив рот конфетами.

Время близится к полуночи. Я влезаю в черные конверсы и, засунув в карман телефон и кошелек, набрасываю сверху свитшот такого же цвета.

– Ты в этом пойдешь?

Опускаю взгляд на свои спортивки. В этом я, конечно, больше похожа на студентку с разбитым сердцем, чем на молодую женщину, ведущую активный образ жизни, но до супермаркета топать меньше пяти минут. Так что вместо ответа просто показываю ей средний палец. Если обычно я неукоснительно следую завету Коко Шанель, гласящему: «Одевайтесь так, будто сегодня собираетесь встретить любовь всей своей жизни, своего бывшего и своего злейшего врага», то сейчас мне хочется просто раствориться в толпе. Да и вряд ли в этот час я встречу кого-то, кроме парочки подвыпивших студентов.

Снаружи кипит жизнь. У баров толпятся компании, в ресторанах ужинают парочки, остальные просто гуляют. Не успеваю я пройти и половины пути, как под кожу заползает неприятное ощущение. Будто по моему следу, как по следу животного, идет охотник. Будто я главная героиня тру-крайма, в котором и не думала оказаться. Сердце начинает лихорадочно биться о ребра, словно птица о решетки клетки. Я резко разворачиваюсь в надежде что-нибудь заметить. Что угодно. Тень. Или какого-нибудь психа. Но вокруг только незнакомые лица. Дыши. Пульс учащается, когда на телефон приходит сообщение.

Кельвин

Ты свободна завтра