– Или что?

– Или я сам тебе его закрою. Навсегда.

Такого рода угрозы были едва ли не обязательной частью каждого семейного сбора Барбарани. Хотя обычно Джио адресовал их чужим.

– У Грея все под контролем, – сказала Нелла. – Разве не так? – Она взглянула на него.

– Совершенно верно. – Вот разберусь с запертой в моем доме бывшей зэчкой, вопящей во весь голос об убийстве, и озабочусь прекращением нынешнего пиар-кошмара. Обычная пятница. – И последнее. – Ему это не нравилось, но, если в словах Макс есть хотя бы крупица правды, он должен быть готов. – Я хочу усилить охрану на гала-шоу завтра вечером. Нам не нужно, чтобы туда попали те представители СМИ, которых мы не приглашали или которым не доверяем.

Нелла бросила на него сочувственный взгляд. Заткнись, Нелла! Я не говорю о Софи.

– Если речь пойдет о гала-шоу, можно мне уйти? – Фрэнки убрала за ухо выбившийся черный локон. – Раз уж меня там не будет?

Джио поднялся из-за стола. Теперь все смотрели на него – снизу вверх. Даже Лука и Фрэнки.

Он не был высоким. Но он был радиоактивен и обладал энергией, которая порождала раковые клетки в каждом, кто слишком долго оставался вблизи него. Его лицо не умело улыбаться, потому что не знало, как это делается. Довольный, он был ужасен, злой – убийственен.

– Там будут все до единого, – сказал Джованни, и голос его был гладким, как приправленное бритвами льющееся вино. – Это не обсуждается, Франческа.

– Я не желаю иметь ничего общего с этой варварской итальянской семейкой и всем этим капиталистическим дерьмом, – заявила Фрэнки. – Я меняю фамилию!

Сменить фамилию она грозилась каждые несколько месяцев. Однако громкое имя не раз помогало ей избежать ареста, когда мирный протест становился не таким уж мирным.

– Миллиардеры выбрасывают в атмосферу в миллион раз больше парниковых газов, чем обычные люди! Если бы вы направили деньги на инвестиции в низкоуглеродную экономику, а не на это дурацкое гала-шоу или отель, то могли бы буквально спасти мир!

Все это они слышали и раньше. Джованни усмехнулся.

– В отличие от других глобальных крестовых походов, движение против изменения климата, как и ты, Франческа, потерпело историческое поражение. Я не вкладываю деньги в провальные проекты.

– Тогда зачем же ты оплатил учебу Тому, если в результате вся линейка сангве будет снята с полок? – Вместо сестры на железнодорожные рельсы улегся Лука. Грей беззвучно застонал. – Может, стоило вложиться в пино-нуар Ла Маркас?

– А НУ ХВАТИТ! – Джованни рванул скатерть. Тарелки и чашки с венецианским эспрессо подпрыгнули. Виттория вскрикнула.

Фрэнки испугалась. Лука засмеялся. Томазо и Нелла переглянулись: кому из нас сегодня придется собирать сломанных кукол?

Грей знал, когда лучше не вмешиваться. Он мог поправить почти все. Но только не отношения между членами семьи.

– Задержись, Хоук.

Босс до сих пор не называл его по имени, хотя он служил семье всю свою жизнь.

Грей остался стоять, пока остальные выходили, а Нелла и Лука посмотрели на него так, будто видят в последний раз перед тем, как он отправится на виселицу. Томазо уже разговаривал по телефону, дела шли своим чередом. Фрэнки уткнулась костяшками пальцев в глаза, смаргивая набежавшие слезы.

Дверь за Витторией закрылась, и комната, казалось, затаила дыхание, ожидая, когда Джованни заговорит. Он стоял у окна, сцепив руки за спиной, – монарх, осматривающий свое королевство.

– Поля уже не те, – изрек он наконец, когда стены sala da pranzo уже готовы были взорваться от нехватки воздуха.

Грей знал, что лучше промолчать.

– Когда здесь работал твой отец, мои поля всегда были идеально зелены, независимо от времени года. С тех пор как его не стало, я ни разу не видел такой травы.

– Для него было бы честью услышать от вас такие слова, синьор.

– Я мог доверить ему свою траву, свою землю, – продолжал Джио. – Для человека важно то, что его окружает. Мы все – продукты окружающей среды, не так ли, Хоук?

Грей кивнул.

– Да, синьор.

– Ты не такой, как он. Наверно, больше пошел в мать?

Каждый раз при упоминании о ней Грей испытывал уже ставшее знакомым чувство, как будто пропустил ступеньку, спускаясь по лестнице.

– Сомневаюсь, синьор. Хотя я мало о ней знаю.

Кроме того, что она была красивая. И что разбила отцу сердце, когда ушла глубокой ночью, оставив сына, которому не было и года.

Джио кивнул.

– Я тоже не такой, как мой отец. Он хотел, чтобы в нашей династии было только вино, и ничего больше. Он видел на пять шагов вперед, а я вижу на десять.

– Синьор, насчет гала…

– Судья вынесла решение. Отель «Барбарани» будет построен. Строительство начнется в августе.

Все верно.

– Думаю, Фрэнки лучше не говорить об этом до гала-шоу, – сказал Грей.

– Спасибо, Хоук, мне не нужно, чтобы ты напоминал мне о недостатках моих детей. – Джио повернулся к нему, и теперь они стояли друг против друга, словно два грузовика, готовые столкнуться на узкой проселочной дороге. – И раз уж речь зашла о недостатках, то именно ты должен был позаботиться о том, чтобы фотография Франчески, привязанной к бульдозеру моей строительной компании, не попала в заголовки газет.

Грей склонил голову, как жертва перед палачом.

– И мне не понравилось, что в той мерзкой статье присутствовала фотография Антонеллы.

Топ-10 восходящих звезд адвокатуры.

– Неужели ты не усвоил урок после той репортерши?

Ну как, мистер фиксер, призна́ете вину? Она смотрела на него большими зелеными глазами, хлопая ресницами, словно собиралась встать на колени и…

Да какого ж черта!

– Если бы я мог снова…

– Ты бы с ней не связался?

К голосу Неллы у него в голове добавился голос Макс, кричавшей об убийстве. Он промолчал.

– Я думал, твой отец научит тебя разбираться в таких женщинах.

От отца пахло мятой и табаком, когда он шлепнул Грея по руке, не дав прикоснуться к сахарно-розовому цветку олеандра. Красота – это предупреждение природы об опасности, Грейсон. У ядовитого цветка самый красивый цвет.

– Гала. Завтра. Ведь все пройдет как надо? Ручаешься, Хоук?

– Конечно, синьор. Есть только одно…

– Ты говорил что-то об усилении охраны? – Глаза Джованни почти скрылись в морщинах, когда он прищурился, глядя на Грея.

– Осторожность не помешает, синьор, учитывая, что на гала будут и Ла Маркас, а тут…

– Что?

Грей сглотнул.

– Всплыло имя Кейна Скиннера.

– Скиннера? – Джованни дернул плечами, и Грей уже приготовился увернуться, но тут лицо босса словно треснуло, и из трещины вырвался взрыв смеха.

– Этот урод больше не посмеет показаться в городе. Он до сих пор