— Семён Семёныч, — голос его дрожал от напускного ужаса, — разве я не прав? Разве не Calibri является утверждённым корпоративным шрифтом для внешней и внутренней документации?

Семён Семёныч, чья грудь от гордости уже, казалось, готова была лопнуть, коротко, но с присущей ему душной важностью подтвердил:

— Абсолютно верно, Игорь Семёнов. Шрифт Calibri, кегль двенадцатый, был выбран не случайно. Он идеально сочетает в себе современный вид, высокую читаемость и…

Игорь, не дав ему углубиться в лекцию, снова обратился к нему, изображая человека, который всё ещё не может прийти в себя от услышанного обвинения.

— Семён Семёныч, может, я чего-то не знаю? — спросил он с наигранной тревогой. — Может, регламент меняли, а я, по своей невнимательности, пропустил это важнейшее обновление? Может, теперь предписано использовать другой шрифт… — он сделал театральную паузу, с ужасом глядя на парней, — … и я не прав?

Семён Семёныч, вдохновлённый такой преданностью корпоративным устоям, положил руку Игорю на плечо с жестом бенефактора, признающего заслуги своего лучшего вассала.

— Нет, мой дорогой коллега, — провозгласил он, и его голос зазвучал почти отечески. — Регламент незыблем, как устои британской монархии. И вы, Игорь Семёнов, как я вижу, не просто знакомы с ним, но и прониклись его глубоким смыслом. Вы совершенно правы. Именно Calibri является тем краеугольным камнем, на котором зиждется визуальная целостность и профессиональный имидж нашего отдела. Приятно видеть сотрудника, который столь ответственно подходит к соблюдению установленных стандартов.

Один из парней, тот, что повыше, не выдержав этой клоунады, громко вздохнул и, глядя прямо на Игоря, сдавленно выдавил:

— Ну ты тоже мудак, что ли?

Игорь сделал такое шокированное лицо, будто его облили ледяной водой. Он даже приложил руку к груди, изображая неподдельное потрясение.

— Муд-а… что⁈ — не договорил он, намеренно заостряя внимание на грубости. — Я правильно расслышал?

Он снова, с видом невинной овечки, бросился под защиту Семёна Семёныча.

— Семён Семёныч, разве оскорбления в коллективе позволительны? — его голос притворно дрожал от возмущения. Он сделал паузу, будто переводя дух после нанесённой тяжкой обиды, и затем, с драматическим пафосом, спросил: — Разве за такое поведение не наказывают, Семён Семёныч? Урезанием зарплаты например?

— Совершенно верно, мой дорогой коллега! — тут же подхватил Семён Семёныч, его глаза сверкнули праведным гневом. Он развернулся к тем парням, приняв позу обвинителя на суде. — Подобное хамство и неуважение к коллеге, да ещё и столь перспективному, как Игорь Семёнов, я не оставлю без самого пристального внимания! Это вопиющее нарушение не только корпоративной этики, но и элементарных норм человеческого общения! Позвольте вам объяснить, к каким последствиям может привести…

Парни, поняв, что сейчас на них обрушится получасовая лекция о моральном облике сотрудника «Вулкан Капитала», просто переглянулись. Высокий безнадёжно махнул рукой.

— Ладно, пошли мы, короче, — буркнул он своему напарнику. — Тут всё понятно.

И они, не дослушав Семёна Семёныча, развернулись и пошли прочь, бросив на Игоря один, но ёмкий взгляд, в котором читалось и раздражение, и брезгливость, и полное презрение к этой театральной сцене.

Игорь проводил их притворно-скорбным взглядом и, убедившись, что они отошли на достаточное расстояние, громко и ясно произнёс, чтобы Семён Семёныч непременно услышал:

— Ужас… просто ужас… Какое же неуважение к коллегам…

— Именно так, Игорь Семёнов, именно! — тут же подхватил Семён Семёныч, его голос зазвенел праведным негодованием. — Это не просто дурной тон, это — системный сбой в дисциплинарном контуре нашего отдела. Подобные инциденты размывают саму основу корпоративной культуры, которая, напомню, движется на взаимном уважении и безупречном соблюдении субординации. Поверьте, я не оставлю это без последствий. Мной будет составлен соответствующий служебный акт с детальным описанием инцидента, который ляжет в основу разбирательства. Наш руководитель будет уведомлен в обязательном порядке.

Выслушав этот долгий, душный монолог, Игорь вздохнул с видом глубоко оскорблённой невинности.

— Надеюсь, — коротко и с надрывом ответил он.

Семён Семёныч одобрительно кивнул, поправил очки и, понизив голос до конфиденциального тона, произнёс:

— Будьте уверены, дружище.

Затем, снова приняв свой обычный деловой вид, он спросил:

— А вы куда-то шли, мой дорогой коллега? Выглядели весьма озабоченным.

Игорь вежливо улыбнулся.

— А я, если честно, Семён Семёныч, шёл к вам. Хотел кое о чём посоветоваться…

Семён Семёныч наклонил голову, и в его глазах вспыхнул искренний, почти отеческий интерес.

— И о чём же вы хотели побеседовать, мой любознательный коллега? — произнёс он, на этот раз выбрав обращение, в котором сочетались и официальность, и глубокая личная симпатия.

Игорь, чувствуя себя немного не в своей тарелке, замялся.

— Ну, помните, сегодня утром… мы говорили о карьерном росте…

Не дав ему договорить, Семён Семёныч одобрительно кивнул и, понизив голос до конспиративного шёпота, произнёс:

— Конечно, помню, дружище.

Затем он выпрямился, и его взгляд стал проницательным, почти испытующим.

— Позвольте уточнить, дорогой Игорь Семёнов… Этот вопрос, который вы хотите обсудить, он носит сугубо личный характер или же всё-таки относится к сфере наших рабочих процессов?

Игорь, не понимая до конца, к чему он клонит, наобум выбрал первый вариант, показавшийся ему более безопасным.

— Личного, — брякнул он.

Семён Семёныч медленно кивнул, сложив пальцы домиком. На его лице появилось выражение глубокой, почти философской серьёзности.

— Тогда, мой дорогой коллега, — начал он, и его голос приобрёл торжественные, слегка заговорщицкие нотки, — нам с вами придётся отложить эту беседу на нерабочее время. Вопросы личного, так скажем, роста, безусловно, являются краеугольным камнем профессиональной самореализации, однако их обсуждение в стенах офиса, в рабочее время, может быть неверно истолковано. Мы должны соблюдать не только субординацию, но и тонкую грань между личным и профессиональным. Я предлагаю нам встретиться в более… камерной обстановке, где ничто не будет отвлекать нас от столь важного диалога. Скажем, за обедом, при этом не тратя рабочее время нашего трудового дня. Это позволит нам подойти к вопросу со всей необходимой… основательностью.

— Тогда давайте на обеде, — согласился Игорь, а затем, слегка наклонив голову, добавил с подобострастной вежливостью: — Уважаемый Семён Семёныч.

Тот просиял, как будто Игорь преподнёс ему не словесную любезность, а драгоценный дар. Его лицо озарилось тёплой улыбкой.

— Вот видите, дорогой мой коллега, — воскликнул он, — вот оно, взаимопонимание! Если бы все в нашем коллективе подходили к вопросам с такой же ответственностью и уважением к субординации, наши