И в эту самую секунду он почувствовал, как под её молчаливым, изучающим взглядом его «малыш», будто отвечая на невысказанный вопрос, предательски дрогнул и начал пробуждаться, понемногу напрягаясь и наполняясь кровью. Это было уже не просто непроизвольной реакцией, а медленным, властным признанием её сексуальности, которое он был не в силах контролировать.

Его взгляд скользнул с её улыбающихся губ на глубокие тёмные глаза, в которых плескалась уже не только насмешка, но и знакомое, отвечающее тепло. И в этой немой сцене, длящейся всего пару сердечных ударов, пронеслась вся их вчерашняя ночь — страстная, поспешная и грубая.

Карина не могла не заметить его возбуждение, её глаза блеснули озорством, и она тут же фыркнула:

— Ой, а малыш-то решил повзрослеть и поздороваться со мной? — она захихикала, прикрывая рот рукой, и её плечи затряслись в такт. Затем, повысив голос, она добавила: — Какой воспитанный!

Игорь, стараясь не обращать внимания на непроизвольную реакцию своего тела, сделал максимально серьёзное и даже слегка зловещее лицо.

— Ну всё, — мрачно провозгласил он, сделав шаг в её сторону. — Теперь тебя придётся убрать. Мне не нужны свидетели.

Она фыркнула, отступая к кухне.

— Убери свой член лучше, а не… — бросила она, но в следующий миг её лицо внезапно исказилось в комичной панике. — Ой-й, ЯИЧНИЦА! — выкрикнула она и, развернувшись, пулей помчалась обратно на кухню, оставив Игоря одного в коридоре с его утренними проблемами.

Он тяжело вздохнул, глядя вниз на свой член, который, казалось, и не думал успокаиваться, напоминая розовый, налитой кровью гриб, упрямо продолжающий твердеть и увеличиваться.

«Ну и зачем ты встаёшь, а?» — мысленно обратился он к нему, затем развернулся и побрёл в свою комнату, по пути отвечая самому себе другим, более циничным тоном: «А тебя это ебёт, сука?»

От этого нелепого внутреннего диалога со своим членом он тихо фыркнул.

Войдя в комнату, Игорь натянул чистые трусы, ощущая приятную прохладу хлопка на чистой коже. Мокрое полотенце он аккуратно развесил на спинке стула, затем натянул штаны и, наконец, поставил телефон на зарядку.

«Пусть хоть немного подзарядится, пока я завтракаю», — мелькнула практичная мысль.

С кухни донёсся голос Карины:

— Иго-о-о-рь! Готово! Садись кушать!

— Иду, иду! — откликнулся он, лениво направляясь в сторону кухни и с наслаждением потягиваясь.

В голове чётко и безрадостно отстукивало: «Еще есть минут десять, и потом надо собираться на работу».

Войдя на кухню, он увидел Карину, уже сидящую за столом. Она держала вилку с кусочком яичницы, и забавно надувала щёки, дуя на горячую еду, и одновременно что-то листая в телефоне другой рукой. Увидев его, она отложила телефон и улыбнулась.

Игорь, подходя к столу, с преувеличенной важностью осмотрел ситуацию и произнёс:

— Ну и что это такое?

Карина, с набитым ртом, удивлённо подняла брови.

— М-м-м? Что не так? — прожевала она, продолжая улыбаться.

Игорь сделал обиженное лицо.

— Ты не могла, типа, сама мне принести еду в постель? — он с показным, театральным раздражением развёл руками. — Я что, сам теперь должен приходить, чтобы поесть? Ты не обнаглела ли? — его тон был полон шутливого высокомерия.

Карина фыркнула, едва не поперхнувшись.

— Я тебе сейчас эту тарелку на голову одену, смотри-ка на него! — рассмеялась она, но в её глазах вспыхнул озорной, предупреждающий огонёк. — Зажрался уже! — она нахмурилась, изображая гнев, который не мог скрыть улыбки. — Может, мне тебя вилкой тыкнуть, а? — спросила она, и в этой шутливой угрозе слышался вызов.

Игорь наконец не выдержал и ухмыльнулся.

— Ладно, что ты уж сразу психуешь-то, — сдался он, отодвигая стул, и в его уступке сквозила ласковая снисходительность. Потом его взгляд упал на её явно бодрое состояние. — А ты чего, кстати, так рано встала?

С этими словами он принялся за еду, с аппетитом разрезая вилкой пышную яичницу.

— Я же вчера говорила тебе, что с утра дела есть. — напомнила она, поднимая бровь.

Игорь с наигранным непониманием спросил:

— Напомни… Вчера — это когда я тебя в попку трахнул, что ли? — его голос стал низким, игриво-интимным. — Просто я уж и не помню… — добавил он с притворной задумчивостью.

Карина фыркнула и, отломив кусочек хлеба, метнула им в него.

— Ты что, совсем охренел? — выпалила она, и её слова были полны фейерверка смеха и притворной ярости. Игорь с комичным ужасом отклонился, будто от пули, и рассмеялся. — Я тебя вообще-то разбудила, завтрак приготовила, чай… — перечисляла она, покачивая головой, и в её голосе, несмотря на улыбку, слышалась лёгкая, нарочитая обида.

Игорь, всё еще смеясь про себя, мысленно добавил: «…и в попку дала вчера», — от чего его плечи затряслись от сдержанного хохота.

— … а ты ещё троллишь меня с утра? — закончила она, вставая, чтобы отнести тарелку к раковине. — Ты случайно не в цирк устроился работать? А то в коридоре какие-то трюки показывал, и сейчас сидишь, юморишь.

Игорь, уже сидя за столом и уплетая яичницу, улыбнулся во всю ширь с набитым ртом.

— Да я же шучу, Кариночка! Моё солнышко! Не обижайся! — продекламировал он с пафосом.

Карина сделала недовольное лицо, но уголки её губ предательски подрагивали.

Игорь, всё так же улыбаясь, продолжил:

— Я помню, что ты вчера говорила, что дела есть. Но ты не сказала — какие. Так куда ты собралась-то? — он смотрел на неё, изо всех сил стараясь сохранять серьёзное выражение лица, что выглядело до смешного неестественно.

Она попыталась сделать строгое лицо, но, встретившись с его глупым, выжидающим взглядом, не выдержала и расхохоталась.

— Да иди ты… — махнула она рукой, и в этом жесте и словах сквозила смущённая, радостная уступчивость. Затем, разворачиваясь и направляясь в свою комнату, она добавила: — Посуду моешь ты, кстати!

— Я…? А можно я потом помою? — крикнул он ей вслед, торопливо доедая.

— Нет! — донёсся из комнаты её голос, резкий и категоричный, не оставляющий пространства для споров.

— Но мне надо на работу собираться, Кариночка! — взмолился он, вкладывая в обращение всё своё отчаяние и ложную ласковость.

— А мне пофиг! — парировала она, и в её ответе, несмотря на