Веки налились свинцом и неотвратимо смыкались.

«Нет, так нельзя… Надо тоже помыться…» — промелькнула последняя вялая мысль, но тело уже отключилось.

Он едва прикрыл глаза от блаженной усталости и не заметил, как провалился в глубокий, мгновенный сон, даже не успев перевернуться.

Глава 18

Из объятий сна Игоря вырвало настойчивое: «Сосеееед! Вставай!» Голос Карины, звонкий и насмешливый, пробивался сквозь дрему. Он резко дёрнулся, сердце на мгновение ушло в пятки, и он бессознательно выкрикнул в пустоту:

— Сколько сейчас⁈ Сколько время⁈

Послышался сдержанный смех Карины, стоявшей у дверей в его комнату.

— Да не переживай ты так! У тебя ещё час в запасе есть, соня ты моя.

Игорь, отдышавшись, с облегчением потёр глаза и потянулся. Рука нащупала на тумбочке телефон. Он вспомнил, что забыл поставить его на зарядку, но на экране всё ещё маячили жизнеутверждающие 13%. Экран смартфона подтвердил слова Карины — действительно, времени было достаточно, чтобы собраться.

«Блин, и будильник снова забыл поставить», — лениво подумал он, чувствуя, как сознание потихоньку возвращается в реальность.

— Ну что, проснулся же? — снова раздался её голос, уже без насмешки, а скорее с лёгкой заботой, прозвучавшей мягко и почти нежно.

Игорь сладко потянулся, расправляя одеревеневшие мышцы, и улыбнулся в полумрак комнаты.

— Да… Спасибо, Карин. Большое. — пробормотал он, и в его хриплом от сна голосе слышалась искренняя, неподдельная благодарность. — Выручила.

— Должен будешь! — бросила она через плечо уже из коридора, и в этой фразе прозвучала игривая, но в то же время многообещающая угроза. Затем он услышал, как её босые ноги зашлёпали в сторону кухни, и через мгновение донёсся её голос, оживлённый и деловитый: — Эй, ты яичницу будешь? Сделать тебе?

Игорь сел на кровати, и это простое движение отозвалось в висках тяжёлым, глухим стуком. Вчерашние посиделки с Дарьей и поздний отход ко сну напомнили о себе тупой пульсацией. Веки были тяжелыми, как свинцовые ставни, а шершавый язык прилип к нёбу, и ощутился такой отвратительный вкус, словно у него во рту ночевали кошки, а потом проснулись и насрали.

Он схватился за голову, сгрёб пальцами волосы и ответил:

— Да! — его голос прозвучал надтреснуто и устало. — Буду. Спасибо.

С кухни донёсся одобрительный возглас:

— Хорошо!

Игорь ещё несколько минут сидел на краю кровати, протирая глаза. Он сладко, до хруста в челюсти, зевнул и попытался собрать в голове обрывки вчерашнего. Дарья, её пальцы… Потом Лейла, Карина, карты… анус…

Его мысли прервало неприятное липкое ощущение в паху.

«Чёрт, — с досадой подумал он, — вчерашнего подмывания в раковине явно не хватило».

Стыдливая ночная помывка на кухне смыла основные следы «боёв» с Кариной, но не избавила от ощущения, что он всё ещё покрыт тонкой, невидимой плёнкой вчерашней страсти — смесью пота, стресса и памяти о её теле.

С тяжёлым вздохом, заставив себя подняться, он мысленно констатировал: «Так, ладно. Нормальный душ — по-любому надо».

Выйдя из комнаты, он уловил доносящиеся с кухни звуки — шипение масла на сковороде и лёгкий напев Карины. Он краем глаза мельком увидел её спину, склонившуюся над столешницей, и свернул в ванную.

Щёлкнул выключатель.

Яркий свет отразился в кафеле и зеркале, заставив его поморщиться. Он повернул кран, и прохладная вода омыла его лицо, смывая остатки сна.

Плеснул воды на голову, смочив взъерошенные волосы. Вода, стекая по шее, казалось, смывала не просто пот, а саму память о вчерашнем хаосе.

Вдохнув ароматный запах мыла, он почувствовал, как окончательно просыпается, глядя на своё отражение в зеркале — уставшее, но уже более чистое и осознанное.

Быстрый душ занял не больше пяти минут. Стоя под струями, Игорь с наслаждением смыл с себя остатки вчерашнего дня. Но, вытираясь пушистым полотенцем, он с досадой осознал промашку: чистые трусы остались в его комнате.

«Ну вот, блин, — с раздражением подумал он, — и что теперь, обратно в эти пропотевшие штаны лезть? На только что вымытое тело? Нет уж, бред».

Решив не портить свежесть утреннего омовения, он, приоткрыл дверь ванной. Из кухни по прежнему доносилось шипение жарившейся яичницы.

«Проскочу быстро и незаметно», — мысленно заключил он и, крадучись босиком по коридору, ринулся к заветной цели. «Главное — тишина и скорость», — мысленно твердил он, но на середине пути мокрая нога неудачно ступила на пол, от чего его покосило.

Руки беспомощно взметнулись в воздухе, и с грохотом, достойным падения мешка картошки в погреб, он рухнул на пол, больно приложившись локтем. Резкая боль тут же отдалась прострелом в плечо, а линолеум прилип к мокрой коже спины и бедер.

— А-а-аргх! Блять! — вырвалось у него, пока он корчился на полу, хватаясь за ушибленный локоть. — Сука! Нахуй!

Из кухни тут же донеслись быстрые шаги. В проёме показалась Карина с лопаткой в руке, её взгляд скользнул с его голого, влажного тела на полу к его лицу, искажённому гримасой боли, и она расхохоталась.

— Опа! — протянула она, оценивающе оглядывая «экспонат». — А это что за перформанс? Решил проветрить своего малыша?

Игорь, потирая ушибленный локоть и пытаясь подняться, буркнул раздражённо:

— Малыша? Чёт пока его никто так не называл.

Карина рассмеялась, придерживаясь за дверной косяк.

— Шучу я, шучу! А если серьёзно, чего это ты тут голый бегаешь? Может, мне ПНД вызвать? — она подмигнула, и её взгляд, скользнув по его телу, на секунду задержался ниже пояса.

Игорь, наконец поднявшись на ноги, посмотрел на неё в ответ. И в этот миг воздух в коридоре стал густым и тягучим, как мёд. Всё его раздражение от падения и язвительных комментариев вдруг разом улетучилось, смытое внезапно нахлынувшей волной осознания. Осознания того, что стоит он перед Кариной абсолютно голый, мокрый, и под её пристальным взглядом каждая клетка его кожи будто заново пробуждается.

Он видел её не как насмешливую соседку, а как сексуальную женщину. Короткий шёлковый халатик, перехваченный в талии, казался сейчас не просто домашней одеждой, а самым дразнящим нарядом в мире. Тонкая ткань мягко обрисовывала соблазнительные контуры её тела, а в распахнутом верхе угадывалась соблазнительная