От пещеры дракона ничего не осталось. Вместо нее был обломок скалы и груда камней, разбросанных то тут, то там. В огромных глазах ящера застыли слезы, когда он смотрел на то, что осталось от его пещеры. - Много золота было? – спросил Бертран, сочувственно глядя на друга. - Уррр, - то ли рыкнул, то ли всхлипнул дракон, не сводя глаз с того места, где еще недавно была его уютная норка. - Понятно, - усмехнулся герцог. В груди что-то кололось и распирало. Сначала Бертран подумал, что это сердце, а потом понял. Это благородство! То самое, про которое талдычили ему предки. Благородство распирало его, пытаясь выбраться наружу настолько сильно, что сдержать его было уже невозможно! Казалось, сейчас вся эта гамма чувств вырвется наружу, а Бертран как пресветлый рыцарь воссияет в лучах восходящего солнца. В этом благородном порыве, словно в вихре должно было закружить весь мир. Напрасно герцог боролся с этим чувством. Тысячи красивых слов вертелись на его языке, готовые вот –вот превратиться в слова утешения и руку помощи! - Может, это… ? – негромко спросил Бертран, поглядывая на седого дракона и глазами показывая на свой замок, темнеющий в горах. - Ко мне? Никогда еще герцог не был столь красноречив и благороден, как сейчас. - Ты куда пополз! – крикнул Бертран, видя, как дракон пытается уползти подальше и расправляет крылья. Видимо, чешуйчатый гад вспоминал, остались у него еще родственники в других горах, к которым можно переехать. - Стоять! – рявкнул благородный герцог, слыша вопли и стенания цвергов. Они многократным эхом отдавались в горных ущельях. - Ну, как хочешь, - вздохнул Бертран, взмахнув крыльями. Все. Лимит благородства на эти сто лет был исчерпан! Герцог взмахнул крыльями и направился в замок, как вдруг увидел целое факельное шествие. Их было так много, что они растянулись аж до третьего поворота, напоминая целую вражескую армию. Факелы двигались аккурат по направлению к замку. Им оставался еще один поворот, прежде чем они войдут во внутренний двор. Первой мыслью Бертрана была: «Нам объявили войну!». Поэтому он ускорился. Нужно успеть отдать приказ закрыть ворота! - Закрыть ворота! – крикнул герцог, демонстрируя все гостеприимство, на которое был способен. Огромные зубцы массивной решетки под звон цепи впились в землю. Ворота закрылись, словно огромная пасть. Прищурившийся Бертран стоял посреди двора, видя, как из-за поворота показались первые огни. Они неумолимо приближались, пока герцог мысленно готовился к обороне. У него было много вопросов, кто это вознамерился на него напасть. Грешным делом он подумал даже на короля. По мере приближения войска стало понятно. Все они были Бертрану до середины бедра. В маленьких бледных и сморщенных руках они держали факелы. - Нам нужен герцог! – послышался скрипучий и противный голос. - Это я, - усмехнулся Бертран, удивляясь все больше и больше. Жадные цверги никогда не выходили на поверхность. А тут прямо целое войско. - Значит так, - объявили цверги, светя факелами. – У нас есть девушка. О ком идет речь, герцог понял сразу, как только увидел знакомое платье. Ее несли на руках сразу десять цвергов. Она была связанной, с кляпом во рту. Бертран, как и многие люди, были уверены, что цверги почти слепые, раз живут безвылазно в темноте своих переходов и пещер. - Я думал, что вы слепые, - усмехнулся Бертран, глядя на маленькое войско. - Мы просто часто моргаем! – огрызнулся один из цвергов, стоящий впереди. «Предводитель!», - подумал герцог, прикидывая, куда бы его послать. Со своими сокровищами расставаться он не хотел. Но его тревожный взгляд смотрел на связанную жену. «Она хоть живая?», - внезапно подумал Бертран, и понял, что беспокоится, поскольку Пять Мешков не подавала признаков жизни. - И что вы хотите за нее? – спросил герцог, прикидывая, сколько он может отдать. Конечно, денег у него было много. Но цверги издревле слыли очень жадными! И даже в сказках было ясным по белому сказано. Торговаться с цвергами опасно. - Три мешка золота! – объявил предводитель. - А почему так мало? - усмехнулся Бертран, не сводя взгляда с супруги. Он знал, что соглашаться на любое предложение цвергов всегда чревато. Ему было не жалко лишнего мешка золота, но у цвергов во всем был подвох. И нужно выяснить, в чем он, перед тем как на что-то соглашаться! Его взгляд снова скользнул по жене. Ну, раз связали, то живая! Но почему она так безвольно лежит? Бертрану это не нравилось. - Четыре мешка золота! - повторил предводитель так громко, что цверги заволновались. - Нет, - мотнул головой Бертран. Четыре мешка золота это был, конечно, мизер, по сравнению с тем, что лежало у него в сокровищнице. Но герцог решил подождать. Пока что подвоха не было. В сказках цверги всегда начинали торг с маленького. И если человек соглашался, то ему в придачу прилетало что-то вроде «отдашь то, о чем еще не знаешь!» или «отдашь то, что первым на дороге увидишь!». Если человек не соглашался, то цена поднималась. И как только жадность цвергов была с лихвой компенсирована, они забывали про условия и просто забирали деньги. - Четыре! – напомнил цверг. С одной стороны честь требовала выкуп за герцогиню посолидней. Его же засмеют, если узнают, что он ее выкупил за четыре мешка золота, как лучшую племенную кобылу! Но жадность требовала у чести поумерить аппетиты и была согласна расстаться с двумя мешками. - Пять мешков, - произнес Бертран. - Пять? – переглянулись предприимчивые и жадные цверги. – Пять мешков? - Да, пять, - произнес герцог. – И чтобы я вас больше не видел. Среди цвергов послышались волнения. Предводитель стоял и о чем-то усиленно думал. «Думают, что всем не хватит!», - решил Бертран. – «Жадные карлики!». - Хорошо, пять, - произнес предводитель. Бертран развернулся и направился в сокровищницу. Он взял первый огромный мешок и потащил в сторону ворот. Стоило ему донести мешок, как он увидел, что возле ворот никого нет. Зато стоят пять мешков, на которых лежала Пять Мешков. - Погодите, - удивился герцог. – Это они что? От себя отрывали! Поверх пяти мешков и Пять Мешков лежала записка с каракулями, а сверху золотой зуб: «Четыре с половиной. Все, что у нас было!».