Я сейчас минусы вообще перечисляю или отмечаю, какой он потрясающий?

Невольно рука тянется к губам. Они все еще пульсируют и горят после яростного вторжения. Глаза на секунду закрываются, возвращают меня на несколько минут назад, позволяя еще раз пережить этот момент и насладиться им.

Скай, хватит! Не смей забываться. Уходи. Не позволяй этим ощущениям поглотить себя!

Резкий сигнал машины разрывает тишину, сердце невольно подпрыгивает в груди, и я хватаюсь за него ладонью, пытаясь унять внезапный испуг.

– Скай, садись в машину, – говорит Тео, останавливая движение автомобиля. – Клянусь, больше никаких свиданий, ни единого поцелуя, ни одного неудобного для тебя вопроса. – Он поднимает руки перед своим лицом, будто сдается. – Только если ты сама не захочешь этого.

Я быстро прикидываю в голове расстояние до дома семьи Болдуин и понимаю: если пойду пешком, вернусь туда только с изношенными в ноль кроссовками и тупой болью в ногах и спине. Поэтому молча поворачиваюсь к машине, открываю дверь и опускаюсь на пассажирское сиденье.

– Пристегнись, – говорит он, и я бросаю на него вопросительный взгляд, вздергиваю бровь, замечая, что он сам не пристегнут, и киваю на его ремень безопасности.

Он лениво облизывает губы, не отводя от меня взгляда, но ремень все-таки пристегивает, и выжидающе смотрит в ответ. Я повторяю за ним и отворачиваюсь к окну, в надежде, что так смогу игнорировать бурю внутри и его всю оставшуюся дорогу.

– Ты будешь молчать, – утверждает он.

– Не хочу говорить с человеком, который возомнил себя королем вседозволенности.

– Я не видел в тебе сопротивления, – спокойно произносит он, а я лишь сильнее закипаю от его тона.

– Надеюсь, ты рад поставленной галочке в своем бесконечном списке напротив слова «поцелуи», – резко бросаю ему в лицо, не в силах скрыть злость, или, быть может, разочарование… или что-то другое.

– Составлю отдельный список только для тебя, Скай, – ухмыляется он, раздражая меня своим спокойствием.

– Замолчи, – шиплю я.

– Не нервничай так, Скарлетт. Все в порядке, – успокаивающе произносит он, – ничего плохого ведь не произошло.

– Или ты молчишь, или останавливай машину, и я пройдусь пешком, – предупреждаю и демонстративно тянусь к ремню безопасности.

Он замолкает, уверенно продолжая управлять автомобилем в тишине.

Когда он останавливает машину на том же месте, где спал сегодня утром, я отстегиваю ремень, планируя уйти и забыть о произошедшем. Или думать о нем бесконечно долго.

Открываю дверь и, оказавшись на улице, захлопываю ее.

– Скай, – зовет он, и я вынужденно поворачиваюсь к нему, закатывая глаза в процессе разворота.

Но стоит мне обернуться, как мой взгляд падает на отражение моей фигуры в окне его машины, которое все еще освещается последними лучами солнца. Хмурясь, я подхожу ближе и оттягиваю футболку вниз, затем задираю ее и рассматриваю насыщенные багровые отметины на своей коже. Повсюду – шея, ключицы, грудная клетка, живот. Он… пометил меня?

– Ты что сделал, придурок?! – возмущаюсь я, переводя удивленный взгляд на него.

– Немножко пообщался с твоим телом, – отвечает он, довольно улыбаясь. – Тебе ведь понравилось, Скай. И я тебе тоже нравлюсь, – продолжает он, не отрывая пристального внимания от моего лица. – Правда, в твоей голове что-то отчаянно борется с этим. Но ничего, я подожду.

– Зачем тебе это признание? – спрашиваю я, складывая руки на груди. – Чтобы ты мог потешить свое самолюбие и, наконец, отвалить от меня? Если да, то вообще без проблем. Ты мне нравишься, Тео, – и я, кажется, совсем не лгу.

– Мышь, – тянет он, склоняя голову набок и прищуриваясь, – я подожду искреннего признания.

– Долго придется ждать, бурундучок, – вздохнув, пародирую его интонацию.

– Я терпеливый, не беспокойся, – самоуверенно произносит он.

– Еще раз твои губы попробуют засосать хоть какой-то участок на моей коже, а язык коснется моего тела – я реально откушу тебе его.

– Обожаю твои невероятные угрозы, Скай, – цокнув, парирует он. – Но тогда тебе придется первой поцеловать меня, чтобы добраться до него.

– Ничего, один раз потерплю, проблююсь потом, но сделаю это, – говорю я, и, как только собираюсь отвернуться, моих ушей касается то, что снова вызывает бригаду мурашек, которые проникают теперь намного глубже, достигая мозга и каждого чувствительного органа:

– Ты мне нравишься, Скарлетт Скай.

Ай-ай! Вот это было совсем неожиданно. Он серьезно?! Глупая шутка. Очень глупая. И вообще не смешная.

– Видишь? – теперь я чувствую его присутствие за своей спиной. – Искренние признания перекрывают доступ твоего напускного яда к моим ушам, – шепчет он, касаясь губами моего уха. – Это не так сложно, и когда ты будешь готова признаться в том, что чувствуешь ко мне то же самое, – тебе станет легче. А то, что мой рот оставил на твоем теле, было сделано для твоего удовольствия и для того, чтобы другие знали, что ты занята.

Резко разворачиваюсь и вздергиваю подбородок, смотря в его искрящиеся весельем глаза.

– Я не место в общественном транспорте, – глупым замечанием пытаюсь вытащить себя из омута этого разговора.

– Конечно нет. – Он лениво пожимает плечами. – Ты – моя, Скай, – а теперь он обхватывает мои щеки ладонями и почти целует меня в лоб, но останавливается и добавляет: – Возвращаемся к исходному правилу, Скарлетт. Как я и говорил ранее: следующий поцелуй будет только по твоей инициативе.

– Я не принадлежу никому! – еще одна попытка доказать ему, что он несет бред, а себе – что я не испытываю к нему ничего.

– Да-да, – довольный, он отстраняется от меня, подходит к задней двери и, достав оттуда букет, вручает его мне в руки, – все это в твоей голове. По факту, ты уже давно в меня влюблена. И скоро ты признаешься в этом. До встречи, моя мышь, – произносит он и, подмигнув мне, направляется к водительской двери.

Нравлюсь? Я?! Ему?! Нет, это просто тупой розыгрыш. Шутка… совсем несмешная шутка.

А если нет?! Что если он сказал правду?

Сердечко внутри ликует от этого признания. Но меня не должно это радовать. Я сделаю больно ему… и себе.

Я не умею проигрывать. Я не умею останавливаться ни перед чем. Я всегда иду до конца. Даже, если это будет катастрофа, после которой я не смогу существовать, я все равно не успокоюсь, пока не закончу все.

Глава 17

ТЕОДОР КАТТАНЕО

Чертовски обожаю говорить правду.

Всю дорогу до дома я ехал с несползающей улыбкой со своего лица от воспоминаний о сегодняшней встрече. Вероятно, со стороны я выглядел как психически больной человек, которому вкололи сильнодействующий препарат, подавляющий расстройство и побуждающий меня чувствовать себя счастливым.

Это было поистине