– Сядь, – требует, указывая на кровать, и я без колебаний повинуюсь. Не только, чтобы не злить его сейчас, но и потому что вялость в теле так и манит меня вернуться в кровать.

Умещаюсь на матрас и притягиваю к груди колени, обхватывая их руками. Дима же не садится рядом, а остаётся стоять на месте и, скрестив руки на груди, снова сосредотачивается на моём лице.

– Я весь внимание, – он сверлит меня неотступным выжидающим взглядом, чётко говорящим, что мне стоит сразу переходить к делу.

И я перехожу.

– В мой коктейль подсыпали какую-то наркоту, поэтому я вчера повела себя так, как повела, – на одном дыхании выпаливаю и торопею, когда получаю в ответ простое:

– Знаю.

– Знаешь? Откуда? Я сама только сегодня поняла, что со мной сделали.

– Потому что ты вчера была не в состоянии думать. Но мне сложно было не понять, что ты под чем-то более сильным, чем алкоголь, раз кайфуешь от секса так, как делала это вчера. Даже несмотря на боль и все мерзкие слова, которые я тебе сказал в порыве злости.

Смущение с горечью молниеносно разлетаются по кровеносной системе, нагревая мои щёки и портя настроение. Справиться хоть немного с этой смесью эмоций мне помогает вспыхнувший в голове вопрос.

– Подожди… Но если ты понял всё уже вчера, то почему продолжил меня так… – заминаюсь. От воспоминаний не только горят щёки, но и пересыхает горло.

– Что тебя так? Говори же, – строго подталкивает Дима.

– Ты и сам знаешь что. Я не хочу это произносить вслух.

– А я хочу, чтобы ты произнесла, Каролина. Давай.

– Зачем ты продолжал обращаться со мной так грубо, если знал, что я не виновата в том, что чуть не сделала со стриптизёром?

– Не виновата? – его брови взлетают. – А кто, по-твоему, виноват?

– Я не знаю. Может, Алекса. А, может, кто-то другой подсыпал мне в коктейль эту возбуждающую гадость, и меня накрыло.

Злость Димы начинает набирать обороты, и ещё более помрачневший голос это подтверждает:

– Зачем ты вообще пила? Тебе же врач запретил. И мне ты что обещала?

– Я обещала не пить, но я сделала всего пару глотков.

– Не ври. Ты вся пропахла алкоголем.

– По вине Алексы. Эта дура вынудила меня облиться коктейлем.

– Алекса подсыпала. Алекса вынудила облиться. Как удобно перекидывать вину на кого-то другого, да, Каролина? – с раздражением спрашивает Титов, и я тоже раздражаюсь.

– Я не поняла, ты что, не веришь мне?

– Верю или не верю – не имеет значения. Так же, как и то, почему и из-за кого ты угодила в такую ситуацию.

– Как это не имеет? – повышаю голос, глядя на него с недоумением. – Я же не по своему желанию потащила его в приватную комнату. На самом деле я не хотела всего этого.

– Не хотела, но сделала бы! – отрезает Дима так хлестко, что я аж съеживаюсь. А погода за окном будто решает поддержать Титова в его гневе, громыхнув громом и ярко сверкнув молнией за его спиной. – Ты, блять, понимаешь, что если бы я не вернулся вчера и не остановил тебя, ты бы трахалась всю эту ночь с другим?! До твоей пустой головы может дойти этот простой факт? Хотела или нет, виновата или нет, ты бы трахалась с другим, пока я трахался бы с проблемами на Корте и наивно верил бы, что ты хотя бы раз можешь ничего не сотворить. Но как прекрасно, что я не настолько дебил. Перекинул оставшиеся дела на помощника и вылетел на Морен, где меня ждал потрясающий сюрприз.

– Я не хотела, Дима. Я не думала, что вечеринка приведёт к такому, – сотрясаемая от его злости, бормочу я, но мои слова лишь сильнее распаляют его.

– Но привела, Каролина. И не передать, каких нечеловеческих сил мне стоило не застрелить вас обоих в первую же секунду, как увидел. А потом убедить себя не задушить тебя собственными руками. Это чудо, что ты отделалась одними синяками и сейчас сидишь живая. Клянусь, это чудо, – со злостью заканчивает он и садится на край кровати. Опирается локтями на колени, зарывается пальцами в волосы и тяжело вздыхает.

В этом выдохе столько ревности и отчаяния, что у меня все внутренности сжимаются. Лишь сейчас до меня доходит весь масштаб его злости. Лишь сейчас я в полной мере осознаю, что Дима вчера сдерживался изо всех сил. И у него получилось. Он ведь реально мог просто убить меня за попытку предать, как сделал бы любой другой мужик из Золотой десятки. И ему бы это убийство сошло с рук. Даже мои братья не смогли бы мстить ему, ведь я дала веский повод для такого поступка.

– Я бы не остановился вчера, даже если бы ты не была под наркотой, – его низкий, тихий голос, словно очередной удар грома, разносится по комнате гулким эхом. – Я бы сделал всё то, что сделал, даже если бы ты не получала удовольствия от процесса.

– Не верю, ты не смог бы так, – тихо произношу я, но Димин острый взгляд рушит мою уверенность до основания.

– Ещё как смог бы. Не идеализируй меня. Я ни хрена не хороший человек. Особенно если меня разозлить, а у тебя вчера получилось это сделать на отлично, – чётко и мрачно заявляет он. – Ты совсем не понимаешь, что творишь со мной, Гордеева, – добавляет вполголоса с неприкрытым гневом. Только теперь я чувствую, что он стопроцентно направлен на самого себя.

Моё сердце разбухает и тяжелеет. Но чёрт! Вовсе не из-за того, что Дима открыто сообщил мне о том, что в порыве злости взял бы меня силой. А потому, что мне не нужны пояснения, чтобы понять, что Дима пытается мне сказать.

Не знаю почему и не знаю как, но этот мужчина чувствует ко мне что-то сильное и непостижимое моему уму. Нечто, о чём мечтает каждая женщина. А я… Я всю жизнь только и делаю, что злю и разочаровываю людей, и то же самое сделала с Димой. Но мне не хотелось, честно. Только не с ним. И сейчас я готова пойти на всё, лишь бы успокоить его, лишь бы донести до него, насколько мне жаль и насколько он важен для меня. Ради этого я даже готова сделать то, что ещё ни разу не делала. Ни с ним, ни с любым другим мужчиной.

Я готова заговорить о том, что