Тридцать, блядь, два, и я клянусь, что прожил больше жизней и усвоил больше уроков, чем мужчины в три раза старше меня. Я все время испытывал чертову усталость и никогда не чувствовал себя живым. Да и вообще ничего не чувствовал, если уж быть честным.

Я откинул голову на подголовник, запустив пальцы в волосы и наполнив машину дымом, и вздохнул, преследуя воспоминания и желая, чтобы они оставили меня в покое в равной степени.

— Я буду любить тебя вечно и еще один день, — выдохнула Ава, глядя на меня из-под своей светлой челки, которая всегда падала ей на глаза, и я улыбнулся, прежде чем украсть поцелуй.

— Я буду любить тебя до самой смерти и после нее, моя девочка, — пообещал я ей в ответ. И, о, как же, черт возьми, я был прав на этот счет.

Я достал из кармана телефон и разблокировал его, пролистывая до того самого видео, которое смотрел слишком часто, того, что они прислали мне. Того, что навеки обрекло меня на проклятие.

Мой большой палец завис над кнопкой воспроизведения, и, испытывая какое-то чувство раскаяния, безумия или просто чистого гребаного страдания, я нажал на нее.

Я смотрел, как Аву втаскивают в комнату, в которой была установлена камера. Она была обнажена, ее тело было в синяках и кровоподтеках, порезах и побоях. Они велели ей умолять меня спасти ее. Вместо этого она умоляла меня не делать этого.

— Я уже умерла, любовь моя, — прохрипела она. — Не дай им забрать и тебя.

Том Нельсон ударил ее наотмашь перед тем, как закончился ролик, и это был последний раз, когда я видел свою жену живой.

Телефон завибрировал и мигнул, и я зарычал на него, когда над изображением залитого слезами лица моей жены выскочило уведомление, говорящее мне тащить задницу в дом моего отца, иначе…

Это удобное напоминание заставило меня осознать время и тот факт, что я опаздываю. Действительно чертовски опаздываю. Черт возьми.

Я бросил свой телефон на сиденье рядом со мной, а затем рванул с места на большой скорости, включив музыку на полную катушку, чтобы заглушить свое горе, и во всю силу своих гребаных легких пел «That Bitch» Bea Miller, чтобы убедиться, что я полностью очистился. Мне нравилось учить тексты как можно большего количества песен — это занимало мой мозг и рассеивало темноту. Иногда. Мне не принесло бы никакой пользы встретиться лицом к лицу со стариком, когда мое сердце разбито и испещрено шрамами, поэтому мне нужна была вся помощь, которую я мог получить.

Из-за карантина улицы были пусты, и я пронесся через центр Хемлок-Сити, нарушая все ограничения скорости, прежде чем помчаться к обширному поместью, где жил мой отец и остальные члены моей нездоровой семьи. Ну, все, кроме моего племянника Киана, который в данный момент учился в «Эверлейк-Преп» — какой-то модной школе для элитных подростков, где ему предстояло общаться с будущими лидерами нашей страны и, несомненно, продвигать планы Па по мировому господству.

Киан был, пожалуй, единственным членом моей семьи, которому я доверял. Он не был ослеплен властью Лиама и не жаждал его одобрения так отчаянно, как все остальные. Он был самостоятельным человеком и единственным, о ком я заботился в эти дни и, если подумать, я мог бы написать записку со смертного одра именно ему. Я был одним из девяти братьев и сестер, и каждый из них был коварным ублюдком, которого я с радостью увидел бы мертвым.

Я проехал мимо частной охраны, которую Па поставил у ворот своего чудовищного особняка, и припарковался прямо у входной двери, открыв ее сам, вместо того чтобы ждать, пока кто-нибудь из его персонала сделает это за меня. Клянусь, у старика их было так много, что он, должно быть, нанял нескольких из них исключительно для того, чтобы ему подтирали задницу.

Я заметил его экономку Марту, когда шел по ужасно большому центральному коридору мимо бесчисленных бесценных картин. Она незаметно указала мне на столовую, чтобы я знал, где найти этого старого засранца.

Я прошел прямо внутрь, оглядывая длинный стол, накрытый всего на четыре персоны для завтрака, на котором он так хотел, чтобы я присутствовал. Учитывая, что эта штуковина была достаточно длинной, чтобы разместить всех восьмерых моих братьев и сестер с их супругами, да еще и место осталось бы, огромная комната выглядела особенно нелепо только лишь с четырьмя накрытыми местами. Впрочем, в камине бушевал огонь, а аромат еды манил вперед, так что я предпочел проигнорировать это позерство в пользу того, чтобы набить желудок.

Я без колебаний направился к столу, несмотря на предполагаемый риск, который эти незнакомцы могли представлять для меня из-за вируса «Аид», потому что знал, что у них не было ни единого шанса оказаться здесь, пока мой папа не убедился бы в том, что они не заражены. Может, меня это особо и не беспокоило подхвачу я эту заразу или нет, но отец определенно беспокоился. Он ведь не стал бы подыхать ради того, чтобы сделать мне одолжение или что-то в этом роде.

Рядом с ним сидела женщина, но я не обратил на нее внимания, потому что смотрел на мужчину, который произвел меня на свет, когда достал подарочную коробочку из кармана и положил перед ним на стол.

Лиам О'Брайену было далеко за восемьдесят, у него были темно-седые волосы, но он был таким же устрашающим, как и раньше. Высокий, утонченный, идеально сложенный, в строгом костюме, с сигаретой, как всегда, торчащей из уголка губ. Я снова вознес безмолвную молитву повелителю никотина, чтобы он прикончил его к чертовой матери.

Очевидно, его гости не были посвящены в то, какую работу я выполнял для организации моего отца, поскольку он просто положил коробочку в карман и натянуто улыбнулся мне, давая понять, что собирается заставить меня заплатить за те три минуты, которые я заставил его ждать. Забавно, что в большинстве случаев ему было наплевать на время, которое я выбирал для приезда, но в редких случаях он выходил из себя из-за этого. Эти люди явно были каким-то образом важны для него.

— Найл, мальчик мой, я хочу познакомить