Сбросил звонок, швырнул телефон на кровать. Встал, прошелся по крошечной комнате. Три шага до стены, три обратно.

Они меня отшили. Либо все действительно под контролем, либо кто-то очень не хочет, чтобы я совал свой нос не в свое дело.

Но инстинкты кричат: опасность. Шестое чувство, которое десятки раз спасало меня на службе, сейчас вопит во всю мощь.

Каролина в опасности. И я единственный, кто это видит.

Пусть всего три дня, пусть она уехала, пусть выходит замуж за другого. Она все равно моя. И я должен ее защитить.

Даже если это будет последнее, что я сделаю.

Глава 35 Каролина

Белое. Везде белое.

Стою перед огромным зеркалом в примерочной и смотрю на свое отражение. На мне платье — пышное, с кружевным лифом и длинным шлейфом. Тысячи крошечных бусин переливаются в свете ламп, создавая эффект звездного неба.

Платье мечты. Для свадьбы мечты. С женихом мечты. Только это не моя мечта.

— Каролина, ну что ты стоишь как истукан? — доносится мамин голос из-за шторки. — Выходи, покажись! Это же от Веры Вонг! Представляешь, какая удача, что оно оказалось твоего размера?

Медленно выхожу из примерочной. Мама сидит в кресле с бокалом шампанского, рядом Алена — моя подруга, единственный человек, который знает правду о том вечере в клубе, когда нас взяли в заложники. Единственный человек, перед которым я не играю роль счастливой невесты.

— О боже! — всплескивает руками мама. — Каро, ты просто ангел! Посмотри на себя!

Смотрю. В зеркале — незнакомка. Красивая кукла в дорогом платье. Уложенные волосы, безупречный макияж, вежливая и пустая улыбка.

Где я? Где Каролина, которая три дня назад бегала босиком по траве и смеялась над петухом Валерой?

— Мама права, — тихо говорит Алена, и в ее глазах я вижу то, чего не вижу в глазах матери. Беспокойство. — Платье потрясающее.

— Потрясающее, — эхом повторяю, и мой голос звучит так, будто принадлежит кому-то другому.

— Только вот оно кажется слишком пышным, — мама подходит ближе и поправляет шлейф. — Давай примерь то, А-силуэта. Оно более элегантное и строгое. Как раз для церемонии в усадьбе.

Усадьба. Церемония. Триста гостей, которых я даже не знаю.

Киваю и возвращаюсь в примерочную. Алена следует за мной и задергивает шторку.

— Каро, — шепчет подруга, помогая мне расстегнуть пуговицы на спине платья, — что с тобой? В последние дни ты как зомби.

— Все в порядке, — механически отвечаю, стягивая платье. Оно белым облаком падает к ногам.

— Не ври мне, — Алена берет меня за плечи и разворачивает к себе. — Я же вижу. Ты несчастна. Где та Каролина, которая три дня считалась пропавшей без вести, и все думали, что ты мертва?

От этих слов внутри все сжимается.

Три дня. Три дня, когда я была жива.

— Ален, — шепчу, чувствуя, как к горлу подступают слезы, — я не могу. Я просто не могу это обсуждать.

— Можешь. И обсудишь. Прямо сейчас.

Она усаживает меня на маленький пуфик в углу примерочной и садится рядом. Берет меня за руки.

— Рассказывай, — мягко говорит она. — Где ты была? Что случилось?

И я рассказываю. Шепотом, боясь, что мама услышит. Рассказываю про автобус, который привез меня не туда. Про площадь с магазином и этих придурков на мопедах. Про то, как Богдан дважды меня спас.

— Богдан? — переспрашивает Алена.

— Да, — киваю, и от одного упоминания его имени сердце начинает биться быстрее. — Он… он живет в лесу. Один. С курами и петухом по имени Валера.

— Петух Валера? Серьезно? — Алена хихикает.

Впервые за несколько дней я улыбаюсь — и это настоящая улыбка, а не вежливая маска.

— Да. Он такой важный, гордый. Каждое утро орал под окном, будил меня. Я хотела сварить из него суп.

— И что дальше? — подруга сжимает мои руки. — Ты жила у него?

Киваю, чувствуя, как краснеют щеки.

— Три дня. Лучшие три дня в моей жизни, Ален. Я убиралась в курятнике, копала картошку, готовила ужин. Все было так… просто. Так по-настоящему.

— Каро, — Алена долго смотрит на меня, — ты в него влюбилась.

Это не вопрос. Это утверждение.

— Да, — шепчу, и слезы наконец вырываются наружу. — Да, я влюбилась. Сильно. Безумно. Он… он не смотрел на меня как на дочь Саркисяна. Он видел просто Каролину. Девушку, которая была ему нужна.

— И он тебя любит?

— Не знаю, — честно отвечаю. — Мы об этом не говорили. Но то, как он смотрел на меня, как прикасался… Ален, я никогда не чувствовала себя такой желанной, такой живой.

Подруга молчит, переваривая информацию. Затем тихо спрашивает:

— Каро, вы… вы спали вместе?

Краснею еще сильнее, но киваю.

— Он был первым. Единственным.

— О боже, — Алена прикрывает рот рукой. — И теперь ты выходишь замуж за другого?

— Должна, — вытираю слезы, стараясь не размазать тушь. — Папа… он сказал, что если я не выйду за Армена, то Богдан пострадает. У папы есть связи, он может… он может сделать так, что Богдана посадят за похищение. Или еще хуже.

— Похищение? Но ты же сама к нему пришла!

— Это не имеет значения. Папа все равно найдет способ. Он всегда находит.

Алена встает и начинает нервно расхаживать по крошечной примерочной. Три шага вперед, три назад.

— Подожди, подожди, — она останавливается и смотрит на меня. — Где та Каролина, которая уговаривала меня бороться за свою любовь? Когда я думала, что Морозов мне не пара, что наши миры слишком разные, кто заставил меня не сдаваться?

От этих слов внутри все переворачивается.

— Все было по-другому…

— А как по-другому? — Алена садится передо мной на корточки и берет меня за руки. — Каро, ты же сама говорила мне: «Если любишь, борись. Не сдавайся, не прячься, не жалей себя». Где эта Каролина? Где та, которая ничего не боялась?