– Если что-то пойдет не так, одному мне будет легче оторваться. В любом случае, никто не должен заподозрить, что ты имеешь отношение к этому делу, – объясняет Десмонд и переключает внимание на меня. – Тебе остается довезти Ким до Бостона в целости и сохранности. Справишься? – дразнящим тоном спрашивает он.

Я киваю, и брат разворачивается.

– Я поехал, – говорит он и обращается к Лэдду. – Отличная работа, Лэдд.

С этими словами он направляется к реанимобилю, и я его окликаю.

– Десмонд, – протягиваю я. – Спасибо.

Он оборачивается и несколько секунд на меня смотрит. Его брови сходятся на переносице.

– Все в порядке? – настороженно спрашивает Десмонд.

– Просто хотел тебе еще раз об этом сказать, – поясняю я. – Увидимся в Бостоне.

Последние три слова мне даются с трудом. Ненавижу себя за то, что мне приходится лгать. Но у меня нет другого выбора.

Десмонд садится в машину, пока я возвращаюсь в салон реанимобиля за Ким. Укрываю ее пледом и подхватываю на руки, притягивая к груди. Я чувствую запах ее волос, когда выбираюсь наружу и переношу ее в трейлер.

Оказавшись внутри, я осторожно опускаю Ким на кровать, заправленную свежими простынями. Склоняюсь к ней и прижимаюсь своим лбом к ее. Рукой я зарываюсь ей в волосы, ощущая как ее теплые вздохи скользят по моей коже.

Я растворяюсь в ее дыхании и близости. Мне не терпится увезти ее подальше от всего этого дерьма. Спрятать там, где нас никто не сможет найти. Мне больше ничего другого не надо, кроме того, чтобы она была рядом. Только она и я во всем мире.

За моей спиной раздаются шаги, и, повернувшись, я встречаюсь взглядом с Лэддом. Он подходит к барной стойке и оставляет на ней рюкзак.

– Я собрал все необходимые препараты, которые назначают в подобных случаях. Если вдруг чего-то не будет хватать, у тебя есть назначения врача, – сообщает он. – Теперь давай мои деньги. Я должен вернуться на дежурство.

Я поднимаюсь и выглядываю в окно, чтобы убедиться, уехал ли Десмонд. Когда желтый фургон исчезает за поворотом, я достаю из-под дивана спортивную сумку. Расстегиваю молнию и вытаскиваю оттуда столько пачек денег, сколько умещается в моей руке. После чего всю собравшуюся сумму кладу на барную стойку перед Лэддом.

За одну секунду он меняется в лице.

– Что это? – с подозрением спрашивает Лэдд. – Тут намного больше, чем мы договаривались.

– Все пошло далеко не по плану. Когда я вернулся в палату, один из охранников уже поднимался на ноги. Он пришел в сознание гораздо раньше и мог увидеть тебя. И если он тебя запомнил – ты труп. Тебе нельзя возвращаться обратно.

Лэдд смотрит на меня так, будто из моих ушей выползли змеи. Затем качает головой и смеется.

– Это дурацкий пранк, да?

– Мне жаль, но ничего нельзя изменить. Все, что я могу тебе предложить – это деньги. Решай сам, но в живых эти люди тебя не оставят.

Лэдд не собирается мне верить и продолжает смеяться.

– Хватит прикалываться. Я ни за что не поверю, что парень, вроде тебя, будет беспокоиться обо мне и платить столько денег.

– Я не беспокоюсь о тебе, Лэдд, – признаюсь я. – Если они найдут тебя, то станут пытать. Я не могу допустить, чтобы перед смертью ты рассказал то, что им не положено знать.

Видимо, до него только сейчас доходит, что я не шучу. Он прекращает смеяться и начинает часто моргать.

– Я же говорил, что тебе не нужно было возвращаться! – вспыхивает он. – Почему ты, черт побери, меня не послушал?

– Ты идиот? – огрызаюсь я. – Если бы я не вернулся в палату, ты бы ничего об этом не знал. И как только твоя нога перешагнула порог больницы, тебя бы в ту же секунду подвесили к потолку за яйца.

Лэдд пристально на меня смотрит яростным взглядом. Затем резко разворачивается и ударяет кулаком по одному из шкафчиков, расположенных около двери.

– Я так и знал, что не надо было связываться с вами! У меня было плохое предчувствие, – орет он. – Что мне теперь с этим делать?

Я игнорирую его истерику. Он может верещать сколько угодно, но не должен отнимать мое время. Лэдд не моя проблема, и по большому счету мне все равно. Я и так предоставил ему выход, как уйти от неприятностей.

– Успокойся и возьми себя в руки. Это не конец света, – говорю я. – У меня есть план. Мы должны, как можно быстрее и подальше убраться отсюда. Потом доедем до места и избавимся от машины. После чего разойдемся, а дальше каждый сам за себя, – я указываю на деньги. – Этого должно хватить на три года беззаботной жизни. За это время все уляжется.

Лэдд ничего не говорит. Он поочередно смотрит на меня и на деньги.

– Что я должен делать? – спрашивает он после недолгого молчания.

– Для начала дай мне свой телефон, – требовательно произношу я.

Лэдд тянется к карману плаща, из которого достает свой мобильный и нерешительно протягивает его мне. Я выхожу из трейлера, бросаю телефон на землю и топчу его ногой. Затем то, что от него осталось, выбрасываю в ближайшую урну, предварительно вырвав из разбитого корпуса погнутый аккумулятор.

Спустя пару минут я избавляюсь таким же способом от своего телефона и возвращаюсь в автодом.

– Нам пора, – я бросаю Лэдду ключи. – Садись за руль.

– Куда мы поедем? – он занимает водительское место.

– В сторону Техаса.

– Мне нужно заехать за своими вещами, – Лэдд выжимает газ и выезжает с подземной парковки. – Здесь недалеко.

– У нас нет на это времени. Купишь себе новые.

Лэдд напряженно сжимает руль, сворачивая на шоссе. Свет от дорожных фонарей проникает в салон, где повисает тишина. Только слышно равномерное гудение двигателя. Я подхожу к окну и открываю его, ощущая, как прохладный ветер обдувает лицо.

Десмонд меня возненавидит. И вряд ли когда-то простит мою ложь.

Чувствуя себя куском дерьма, я вынимаю из кармана куртки одноразовый телефон и звоню на единственный номер, который сохранен в контактах.

– Что случилось? – в динамике раздается голос брата.

– Послушай меня. Все пошло не так, как мы планировали, – я выделяю каждое слово. – Бросай машину там, где ты сейчас находишься, и немедленно уезжай из Нью-Йорка.

– Что, твою мать, происходит? – выпаливает Десмонд.

Я перевожу взгляд на умиротворенное личико Ким.

К черту все.

Меня ничто от нее не удержит.

– У меня нет времени все объяснять, но ты должен убраться из Нью-Йорка. Никто не вернется в Бостон, – на одном выдохе произношу я и