Покажи ему, что ты не безнадежна. Что ты можешь быть хорошей женой… то есть не женой. Просто… женщиной рядом с ним.

О чем я только думаю?

— Каролина, — его голос звучит ближе. Оборачиваюсь и вижу, что он подошел почти вплотную. — Расскажи мне о себе.

— О чем именно? — стараюсь говорить легко, но сердце начинает колотиться.

— Обо всем. Откуда ты? Кто твои родители? Чем они занимаются?

Вот дерьмо.

Этих вопросов я боялась больше всего. Потому что стоит мне сказать «Саркисян», как он легко найдет в интернете фотографии моего отца, статьи о его бизнесе, информацию обо мне. И тогда…

Тогда все изменится. Богдан будет смотреть на меня не как на Каролину, которая копает картошку и убирается в курятнике, а как на дочь миллиардера. Которая играет в простушку, пока ей не надоест.

А мне не надоест. Никогда.

То, что происходит между нами, — это самое настоящее в моей жизни. Самое искреннее. Здесь я не «дочь Саркисяна», не «подходящая партия для Армена», не кукла в красивом платье. Здесь я просто женщина, которая любит мужчину.

Любит?

Да, я его люблю. Безумно, отчаянно, всем сердцем.

— Родители… — медленно начинаю, переворачивая омлет. — Они простые люди. Папа работает… в строительстве. Небольшая фирма, частные дома. Мама домохозяйка. Живем в Подмосковье.

Технически это правда. У папы действительно есть строительная компания. Просто она чуть больше «небольшой фирмы».

— А фамилия?

Пауза затягивается. Сковорода шипит, я делаю вид, что сосредоточена на готовке, а мозг лихорадочно ищет подходящий ответ.

— Петрова, — выпаливаю первое, что приходит в голову. — Каролина Петрова.

Петрова! Ну ты и придумала, Каро. Самая банальная фамилия в стране.

— Каролина Петрова, — повторяет Богдан медленно, словно пробует на вкус. — Красиво.

— Мама любит все необычное, — пожимаю плечами. — Говорит, что Каролина звучит… аристократично.

И это правда. Мама действительно выбрала это имя именно по этой причине.

Снимаю сковороду с огня, перекладываю омлет на тарелки. Получилось! Золотистый, пышный, с аппетитно поджаренными кусочками бекона. Пахнет божественно.

— Вуаля! — объявляю торжественно, ставя тарелки на стол. — Завтрак от шеф-повара Каролины Петровой.

Богдан садится напротив, берет вилку, пробует. Жую губу, ожидая вердикта. Его лицо непроницаемо, но потом уголки рта слегка приподнимаются.

— Отлично, — в голосе искреннее удивление. — Действительно отлично. Ты молодец, королева.

Внутри все ликует. Получилось! Я приготовила что-то съедобное! Более того — вкусное! Сияю от гордости, как школьница, получившая пятерку по самому сложному предмету.

— Спасибо, — улыбаюсь, садясь рядом с ним. — Я же говорила, что учусь.

Какое-то время едим молча. Омлет действительно удался, бекон хрустящий, яйца нежные. Я поглядываю на Богдана украдкой и вижу, что он ест с аппетитом. Это согревает лучше любых комплиментов.

Вот каково это — заботиться о мужчине. Готовить для него, видеть, как ему нравится.

Хочу делать это каждый день.

— А теперь моя очередь задавать вопросы, — объявляю, отложив вилку. — Расскажи мне о себе.

Его вилка замирает на полпути ко рту. В глазах что-то мелькает — удивление? Настороженность?

— Что именно хочешь знать?

— Все. Откуда ты? Чем занимался до того, как стал лесным отшельником? Почему решил спрятаться здесь?

— Я не отшельник, — хмуро отвечает. — Просто… люблю тишину.

— Богдан, — говорю мягко, накрывая его руку своей. — Мужчины просто так не уходят жить в лес. Что-то тебя сюда привело. Что-то болезненное.

Включила психолога.

Он смотрит на наши соединенные руки, и я вижу, как в его глазах борются разные чувства. Хочется рассказать, но что-то удерживает.

У него тоже есть секреты.

Это странно успокаивает. Значит, мы оба играем в прятки с прошлым. Значит, мы оба ищем что-то новое, настоящее.

— Я работал в полиции, — наконец говорит он. — Специальные операции. Ушел после… неприятной истории.

— Какой истории?

— Неважно, — Богдан высвобождает руку, откидывается на спинку стула. — Прошлое есть прошлое.

— Богдан…

— Каролина, есть вещи, о которых лучше не говорить. У каждого человека есть право на тайны.

Право на тайны. Ну, хорошо.

Киваю, понимая. Он не хочет рассказывать, и я его понимаю. У меня тоже есть вещи, о которых я предпочла бы молчать. Пусть у нас будут наши секреты. Пока что это не мешает тому, что между нами есть.

— Хорошо, — соглашаюсь. — Но знай — что бы ни случилось в твоем прошлом, это не меняет то, что я к тебе чувствую.

Его глаза темнеют.

— И что же ты чувствуешь?

Люблю тебя.

Хочу остаться с тобой навсегда.

Хочу, чтобы ты был моим мужчиной, а я твоей женщиной.

Но вслух этого сказать не могу. Еще рано. Да и как объяснить, что девушка, которая знакома с ним всего три дня, уже готова отдать ему всю свою жизнь?

— Я чувствую, что мне с тобой хорошо, — говорю осторожно. — Лучше, чем где-либо еще.

Богдан наклоняется ко мне через стол, и я чувствую знакомое головокружение. Его запах, его близость…

— Каролина…

Но то, что он собирался сказать, обрывается резким звуком мотора. Оба поворачиваемся к окну. На улице уже стемнело, но свет от фонаря у ворот выхватывает из темноты знакомые силуэты.

Два мопеда.

Сердце сжимается от узнавания и злости одновременно.

— Это они, — шиплю, вскакивая со стула. — Те самые придурки, что украли у меня сумку!

Богдан тоже встает, лицо каменеет. В нем просыпается что-то опасное, хищное. Тот самый человек, который два раза прогнал местных хулиганов.

Мопеды сигналят, их водители что-то кричат, но из дома не слышно, что именно.

— Сиди дома, — коротко бросает Богдан, направляясь к двери.

— Что? — не понимаю. — Почему? Я хочу пойти с тобой! Я хочу дать им пинка!

— Каролина,