Всегда на работе. Всегда собран и сдержан. Всегда пресекает любые посторонние разговоры на старте. Но в этот раз я решаю вмешаться раньше, чем он это сделает. Уж очень София старается обратить на себя его внимание. Как я могу не помочь ей в этом?

– Андрей, подожди меня здесь. Или иди с Софией на поле.

– Но я не мо…

– Да что со мной случится тут? Я быстро переоденусь и приду на стадион. Так что жди меня там.

– Вот именно, Андрей. Пойдёмте со мной. Что ж вы девочке и шагу ступить одной не даёте? Так ведь до безумия можно довести. Каролиночка же каждые выходные к нам приезжает. У нас тут безопасно. Мы ни за что не позволим никому дать её в обиду. Пойдёмте, – София берёт Андрея под локоть и тащит в сторону поля, а он бросает на меня взгляд: «Я тебя прибью, чёртова сваха!», но всё-таки сдаётся и уходит.

Я расплываюсь в довольной улыбке и быстро добираюсь до коридора, ведущего к раздевалке, и судя по тишине, понимаю, что все ребята уже переоделись и разминаются перед игрой на улице.

Ничего. Мне переодеться две минуты. Времени на разминку ещё останется сполна.

Так я думаю ровно до тех пор, пока не вхожу в полутёмную раздевалку и даже не успеваю дотянуться до выключателя. Меня порабощает леденящий страх, дыхание застревает в горле, когда чьё-то крупное тело прижимается ко мне сзади, руки сгребают в плотное кольцо, а одна ладонь намертво приклеивается к моему рту, приглушая мой крик о помощи.

Глава 17

Паника накрывает меня всего на пару секунд. После срабатывает чувство самосохранения, и мозг подаёт всему телу сигнал, что нужно срочно начать защищаться. Неважно, кто решил на меня напасть, убить или похитить, у него ничего не выйдет.

Руки у меня обездвижены, но зато ноги свободны. Их я и пускаю в ход, не разбирая, что этот козёл мне шепчет. И, о, счастье, в следующий миг заезжаю напавшему в колено. Его неразборчивый шёпот сменяется болезненным стоном, обхват рук становится слабее, и я незамедлительно пользуюсь этим. Чуть наклоняюсь, а затем со всей силы бью затылком по его лицу. Куда попадаю – не имею понятия. Может, в нос, может, в подбородок, но в любом случае добиваюсь нового стона и полного освобождения.

– Ты совсем сдурела? Разве не слышала, что я тебе говорю? – хрипло, со злостью спрашивает парень, и лишь сейчас до моего сознания доходит, кто меня схватил.

– Егор?

Оборачиваюсь, смотрю на то, как он морщится, прикасаясь к подбитой губе, и охаю. Реально Егор. Настоящий. Здесь.

– Ты зачем так схватил меня?! Хоть представляешь, как напугал?

– Тихо ты, не шуми, – шепчет он, с опаской поглядывая на дверь. – А то ещё твой сторож расслышит нас.

– Его там нет. Он уже на поле. Я пришла одна.

– Я не знал об этом, поэтому и схватил тебя и закрыл рот. Боялся, что ты от удивления случайно выдашь, что я здесь. Но я не думал, что ты меня не расслышишь, да ещё и врежешь.

– Да как я могла расслышать, когда единственной моей задачей было спастись? Прости, очень больно? – виновато спрашиваю и подхожу к Егору ближе.

Смачно я ему заехала. Из губы даже вытекает кровь.

– Да нет. Нормально всё, – он слегка улыбается, насколько это позволяет ему сделать рана, но глаза по-прежнему отражают грусть, что передаётся и мне.

– Я так скучал по тебе, Кара, – Егор делает шаг навстречу и крепко обнимает, отрывая меня от пола. – Не представляешь, как я рад тебя видеть.

– Почему же? Я тоже рада тебя видеть, – обнимая его в ответ, отвечаю искренне.

Все минувшие недели я переживала за Егора. Боялась, что с ним могло что-то случиться, поэтому сейчас меня окатывает невероятное облегчение. Жаль только, что совсем ненадолго.

– Тебе нельзя находиться здесь. Если Андрей тебя увидит, то убьёт, – освобождаюсь из объятий и со всей серьёзностью смотрю Егору в глаза. – Влад чётко сказал, что мне нужно держаться от тебя подальше, иначе ты пострадаешь.

– Знаю. Мне он тоже угрожал после того, как предложил деньги, но я отказался.

– Он сделал что?

– Да. Он явился ко мне в больничную палату в вечер, когда Андрей вырубил меня, и потребовал назвать сумму, за которую я согласился бы забыть о твоём существовании и покинуть Морен. Но, ясное дело, я послал его на хер. И тогда Влад пустил в ход угрозы.

– Вот скотина! – цежу я сквозь зубы, сжимая руки в кулаки.

– Да уж, твой братец не сахар, но давай не будем о нём сейчас. У нас слишком мало времени, а я жесть как соскучился по тебе.

Не успеваю и глазом моргнуть, как Егор рывком прижимает меня к себе и запечатывает губы поцелуем, а я… не чувствую того, что должна. Совершенно. И это странно. Мы же так давно не виделись, и я так скучала по нему, но сейчас возникает чувство, будто и не целуюсь с ним вовсе, а нахожусь на приёме у стоматолога, который решил проверить мою ротовую полость своим языком. Нет ни привычного тепла, ни возбуждения. Ни ликования от близости со своим парнем. Ни наслаждения от ощущения его запаха и губ, активно сминающих мои. Есть только стойкий привкус его крови, вытекающей из раны, непонятное мне отторжение и ярое желание отстраниться, но я не делаю этого. Без энтузиазма отвечая на жадный поцелуй, даю себе ещё несколько секунд, чтобы разобраться, почему меня совсем не торкает от него? Что случилось? Такого никогда не было. От Егора мне всегда срывало крышу с первых же секунд.

Хотя… После вчерашнего вечера, кажется, я даже не понимала, что на самом деле значит «сорвало крышу». Когда во время поцелуя не просто тепло и приятно, а от кайфа разум мгновенно говорит «до свидания». Когда не просто возбуждаешься, а горишь так, что всё тело молит как можно быстрее сорвать с себя одежду, лишь бы хоть немного облегчить состояние. Когда контакт губы в губы не утоляет жажду по мужчине, а наоборот, распаляет её так, что хочется целоваться целую вечность.

Мать вашу! Я что, сейчас серьёзно сравниваю? И думаю о другом мужчине, да ещё и о Титове, пока меня целует мой парень? Совсем больная?

– Егор, подожди… – давлю на его грудь, разрывая поцелуй. – Нам нужно остановиться.

– Почему?

Потому что со мной происходит что-то непонятное? Потому что мне больше не нравится с