Я ждала за стеклянной дверью спортзала, возле раздевалок, нервно вышагивая туда-обратно с бешено колотящимся сердцем. Ни перед одним экзаменом не испытывала такого волнения и не тряслась так сильно, что еще чуть-чуть –  и упала бы в обморок.

Когда парни один за другим потянулись в раздевалку, я собрала всю свою смелость в кулак и перехватила Джаза.

– У тебя есть минутка? –  незаметно шепнула ему я.

Потный, со шлемом под мышкой, он провел пальцами по каштановым волосам. От него исходил соблазнительный мужской запах, который мне так в нем нравится.

– Сейчас? –  натянуто спросил он и огляделся по сторонам в коридоре.

Я решительно кивнула:

– Сейчас.

– Ну ладно. –  Внезапно он схватил меня за руку и потянул в соседнюю комнату для уборщиц. Как обычно, не хотел, чтобы его видели вместе со мной.

Терпеть этого не могу.

Джаз нажал на выключатель возле двери, прежде чем я проскочила внутрь, а он последовал за мной.

– Что такое?

– Можешь объяснить мне, как это понимать?

– Как понимать что? –  Раздраженный, Джазим повернулся от двери ко мне.

Я в курсе, как он ненавидит подобные назойливые разговоры.

– Ты прекрасно знаешь. У нас ведь есть договоренность. Или она больше не действует? Ты появляешься на людях с другими девушками, но между тобой и ними ничего не происходит.

Его травянисто-зеленые глаза отыскали мои, затем он подошел ко мне и взял мое лицо в ладони. От пальцев пахло резиной, солью и землей.

– Мне вечно приходится выслушивать тупые комментарии от парней о том, что я никогда не подцепляю девчонок.

– Что? –  С каких пор? –  Почему ты говоришь об этом только сейчас?

– Потому что мы не вместе, Ран. Вбей это себе в голову. Я не обязан постоянно все тебе рассказывать. Тебя не касается, где я, что я делаю, с кем встречаюсь.

Эти слова, эти фразы резанули меня по сердцу. Я поняла, как мало для него значу. Поняла, что меня можно просто заменить. Но, черт возьми, я не могу не любить этого парня, о котором все меня предупреждали.

Сына семьи Вегас. Семьи, которую мой отец ненавидит больше всего на свете, потому что они конкуренты в добыче руды. Они управляют двумя гигантскими компаниями, которые зарабатывают миллионы и ни в чем не уступают друг другу.

“Далко” и “Сьястра” –  не просто семейные империи, а крупные корпорации, которые ежегодно соперничают друг с другом. Если бы отец узнал, что я провожу время с сыном семьи Вегас, он бы отрекся от своей дочери. Ведь каждый вечер –  реально каждый вечер без исключения –  он рассыпается из-за них в ругательствах.

Мне же, напротив, нет никакого дела до семейного предприятия. В какой-то момент Зейн вступит в него и сменит отца. А я не желаю иметь к этому никакого отношения –  в будущем я хочу путешествовать по миру, изучать морскую биологию и заниматься исследованием китов где-нибудь в Новой Зеландии. Меня все это не интересует: ни статус, ни слава, ни деньги.

– Значит, время, которое мы проводим вместе, для тебя ничего не значит? –  спросила я его с выступившими на глазах глупыми слезами.

– Ты же сама знаешь, что в долгосрочной перспективе у нас ничего не получится, Ран. Если станет известно, что мы встречаемся, мне останется только ждать, когда отец отошлет меня за границу в какую-нибудь дерьмовую частную школу. А я так близок к переходу в команду “Тигров”. На следующей неделе их тренер приедет посмотреть, как мы играем, и…

– Я помню, –  перебиваю я и хватаюсь за его пропотевшую майку. –  Я знаю, насколько важен для тебя спорт. Ты всегда можешь на меня рассчитывать, я буду поддерживать тебя и не стану красть твое время. Но еще ты должен понять, что Джесс прицепилась к тебе только для того, чтобы хвастаться тобой. Она не любит тебя. Она фальшивка, стерва, поверхностная, ненастоящая и…

– Я тоже ее не люблю. Но у нее есть связи с одним из игроков “Тигров” и…

В тот момент я все поняла. Он спал с Джесс и тусовался с ней, чтобы пользоваться ее связями.

Я тут же убрала от него руки и сделала шаг назад. Никогда еще я не чувствовала себя такой ничтожной. Конечно, все упирается в его карьеру, которой я никогда не препятствовала с тех пор, как полгода назад мы тайно начали встречаться. Я даже заключила с ним дурацкую сделку, что он будет продолжать развлекаться с другими девчонками на вечеринках, а мне приходилось просто за этим наблюдать. Да, я повелась на эту чушь, ведь он вечно твердил, что со временем все изменится. Когда окончим школу, мы наконец-то сможем быть вместе, переехать в отдельную квартиру и создать такие отношения, о которых мечтали.

Но сейчас мне стало ясно, какой он на самом деле. До сегодняшнего дня я верила, будто между нами существует какая-то духовная связь. Очевидно, я ошибалась.

– Ранья, куда ты?

– Прости, мне нужно время.

Расстроенная, я покинула душную кладовку. В то время как с моей фальшивой подружкой Джесс Джаз, судя по всему, смело мог появляться на людях, наши с ним встречи всегда проходили в кладовках, в лесу, в каких-нибудь укромных уголках пляжа или в машине, потому что никому нельзя видеть нас вместе.

Первое время это было волнующе. Теперь же –  жестоко. Мне нужен только он. Так сильно нужен. Чтобы он принадлежал лишь мне одной. Неужели я прошу слишком многого?

Я так сильно люблю его, что это причиняет боль. Это ломает меня. Не знаю, что еще я могу ему дать, кроме обещания, что буду поддерживать его в карьере, но не гонюсь за его славой или талантом. Что я люблю его таким, какой он есть.

Это давление внутри меня невыносимо. Мне не с кем это обсудить. Любой, кому я об этом расскажу, может нас предать. Только психотерапевт может меня выслушать. Но даже он мне не помогает. Потребность выпустить боль наружу растет с каждым днем. Настолько, что я бы с удовольствием сделала это снова. Порезала себя».

С каждой прочитанной строчкой дневника дыра внутри меня разрывается все шире. Читая полные отчаяния слова Раньи, я с трудом сдерживаю слезы. Сколько же боли, одиночества и печали скрыто за этими словами. Запись была сделана более полугода назад. Я пролистываю страницы вперед, чтобы узнать, когда она писала в дневнике в последний