Сукина сына, – да простит меня тетя, – по милости которого всю команду моряков задержали и устроили нам всем горячие деньки, нашли быстро.

К сделке в целом имел отношение, как и курировал конкретно эту отправку, мой двоюродный брат. Младший и единоутробный брат Ильяса – Сафин Карим.

Ильяс, когда узнал о причастности брата, даже расплакался. Зная о моей периодически просыпающейся природной свирепости, просил меня дать дурачку ещё один шанс.

Главное правило, четко въевшееся у меня на подкорке – предательство прощать нельзя.

Именно это понимание помогло мне стать тем, кем я стал.

Признаюсь, дошло не с первого раза. Но когда тебя бьют в одно и то же слабое место, ты волей-неволей учишься.

– Сделаю.

Сделав паузу, Гимаев с видимой неохотой спрашивает:

– Ты из-за Авроры вернулся?

Да чтоб тебя!

Прикрываю глаза, слегка наклонив голову набок.

Твою ж мать!

Я и так с трудом справляюсь, чтобы не сорваться и не позвонить ей.

Отчаянно хочется надавить и заставить вернуться.

Но мне это не нужно.

Нам обоим от этого будет хуже.

Открыв глаза, смотрю на него холодно. Взглядом даю понять, что не стоит лезть не в свое дело.

– Ещё не всех причастных установили? – меняет тему, поняв, что обсуждать свою личную жизнь не стану. Даже с ним.

– В процессе.

Я не обольщаюсь, понимаю – участвовал не только Карим. Готовились долго. Его связи сейчас проверяют безопасники.

Вариантов, кто подкупил моих людей и организовал подставу, великое множество.

После того как бизнес разросся, желающих меня закопать с каждым днем прибавляется. У кого-то просто мечты, а кто-то и действовать исподтишка начинает.

В лобовую мало кто прет. Действовать изящно тоже не хочется. Зачем заморачиваться?

Такие акции обычно приурочены к предложениям о продаже бизнеса. За последний год я получил четыре варианта, от которых неэтично было отказываться. Такие люди оказали мне честь. Заинтересовались моими трудами.

Естественно, не принял. Прекрасно осознавая последствия. Когда у тебя дохрена денег и ещё больше власти, слово «нет» тебя ранит точно так же, как вязаный свитер мальчишку, который ожидал найти под елкой крутой конструктор.

Поэтому начало заварухи не удивило, но неудачно совпало с выходкой Авроры.

Доля неопределенности, что так и осталась между нами, мучит меня сильнее любого самого изощренного устройства для пыток.

Жена продолжает удерживать моё сердце так крепко, что оно, сопротивляясь, рвется наружу. Бьется, словно рыба, стремящаяся сорваться с острого крючка.

Без шансов. Только не в случае с Ро.

Развернувшись, направляюсь в сторону своего кабинета.

Приехал работать, а не стоять в коридоре и попусту с другом перетирать всякую хрень.

– Не стоит пренебрегать своей безопасностью, – Наиль меня нагоняет.

В нем живут два разных человека: молодой парень, всю ночь, до самого утра, зависающий во всех элитных ночных клубах города, и второй, старый навязчивый дед, способный иметь разве что мой мозг, а не телок.

– Ты приехал умные советы давать? – уточняю не оборачиваясь.

– Я помочь хочу!

– А я тебя об этом просил? – обрушиваюсь на него.

Резко оборачиваюсь и хватаю его за ворот рубашки, прижимая к стене.

– Предупреждаю тебя единственный раз. Сейчас я не в том состоянии, чтобы долго себя контролировать. Мне это дается с трудом. Перестань капать мне на нервы, иначе за всех ублюдков я на тебе отыграюсь. Очень этого не хочу. Не вынуждай.

Не замечая недоумения, написанного у него на лице, поправляю воротник его рубашки, словно смахивая лишнее. Не дожидаясь ответа, в приемную дверь открываю.

Моя секретарша на ноги подскакивает от неожиданности.

Я никого о прилете не предупредил.

Сейчас мне каждого проверить хочется.

Замашки, оставшиеся из юности. Когда ты изначально всех ненавидишь и не доверяешь.

– Марат Дамирович, здравствуйте. Рада Вас видеть. Мы так рано не ждали Вашего возвращения, – выпаливает, явно сама своих слов пугаясь.

– День добрый, Агата. Где остальные? – киваю в сторону двух пустующих столов.

У меня два секретаря и несколько помощников.

Компьютеры на двух рабочих столах отключены.

– Грипп, Марат Дамирович. Они ходили на работу больными. Так сильно кашляли… Наиль…, – преисполненная переживаниями, она забывает отчество друга. Нервно смотрит то на меня, то на Наиля, стоящего рядом со мной. – Скажите, пожалуйста, что это Вы отпустили.

Он кивает соглашаясь.

Заебись. Теперь в моем офисе заправляет Гимаев. Понятно теперь, какого черта он не хотел, чтобы я возвращался.

– Свари нам кофе, – прошу перед тем, как скрыться за дверью своего кабинета.

– Чуть нос мне не сломал, – сетует Гимаев, когда я с силой хлопаю дверью.

Он решил зайти с другой стороны. Разрядить обстановку.

Но ненадолго.

– Не узнаю тебя в последнее время. Что происходит? Из-за Авроры? Может, тебе стоит психоаналитику показаться? Для начала можешь с меня начать. Зачем ты поручил Зорину развод оформить? – сыплет вопросами, падая на кожаный диван, стоящий неподалеку от двери.

До добра любопытство никого не доводило.

– Я тебя просил подыскать юриста. Ты не справился, – напоминаю ему.

– Дал тебе время остыть, – мгновенно оживляется, понимая, что раз я не дал ему по морде сразу, значит, выдам новую порцию информации. – Не ожидал, что ты так лихо, но так бездарно просрешь любовь всей своей жизни. Ходят слухи, что ты ей изменил. Я не поверил.

Краска медленно сходит с его лица, когда он мой взгляд ловит.

Левый отсос – это точно не то, чем бы я хвастаться стал, но…

Лучше так, чем совершишь то, чего сам себе впоследствии простить не сможешь.

В тот вечер я как никогда был близок к тому, чтобы сломать хрупкую шейку жены. После этого жизнь бы точно потеряла всю свою прелесть и смысл.

Глава 22

– Который день дожди идут, – Наиль стоит около панорамного окна. Смотрит на серый город, утопающий в небесных потоках.

Остановился прямо за моей спиной.

Раздражает нереально, но я держусь.

Не хотелось бы в конечную стадию шизы вступать. Я и так близок.

Чем больше