— Я так рада, что ты все-таки согласилась, — сказала Изобель и положила свою мягкую ладонь на руку Ронке — ее обычное приветствие. — Я уже начала чувствовать себя сталкером. А у тебя он и так есть…

— Извини. — Интересно, как Изобель умудряется что-то делать с такими ногтями. Неужели она не откручивает крышки от банок? Не чистит лук и не вводит нигде ПИН-код от карты? — На работе завал, а еще мы по вечерам смотрели квартиры. Извини.

«Хватит извиняться», — мысленно одернула себя Ронке.

— Расслабься! — засмеялась Изобель. — Я шучу. Я правда очень рада, что ты пришла. Мне так хочется познакомиться получше! Пообщаться с глазу на глаз куда приятнее, согласись. — Она полезла в сумку. — Кстати, насчет сталкеров — у меня кое-что для тебя есть…

Изобель протянула Ронке сверкающую розовую бутылочку, которая напоминала подростковый спрей для тела.

Ронке замешкалась, но все же взяла ее и спросила:

— Что это?

— Перцовый баллончик. Купила в Штатах. Здесь ты такой не найдешь. Очень надеюсь, что он тебе не понадобится, но если вдруг что — целься прямо в глаза, — сказала Изобель и сделала вид, будто брызгает из баллончика в лицо Ронке.

Та вздрогнула.

— Ого! А это законно?

— Не совсем. Но мы ведь никому не скажем.

— Что ж, ну… спасибо… — Конечно, Изобель хотела как лучше, но Ронке ни за что не стала бы таскать с собой незаконное оружие. Она убрала баллончик в сумку. — Уверена, он мне не пригодится. Тот тип хоть и жуткий, но не опасный.

— Все они такие поначалу. Все равно будь осторожнее, когда возвращаешься домой с работы. Если тебя что-то начнет беспокоить — звони мне, — Изобель щелкнула пальцами, — и я пришлю Вадима. Так, а что там с поиском квартиры? Я не ослышалась — ты сказала «мы»?

— Да. Мы с Кайоде смотрим жилье. Пока что видели семь квартир. Единственная подходящая ушла с торгов — так что облом. — Ронке глотнула имбирного чая. — Кайоде хочет жить на северном берегу реки, но моя работа, мои друзья — всё здесь. Нам просто нужно побольше денег.

— То есть вы съезжаетесь? Звучит довольно серьезно. Бу говорит, вы на вечеринке у Сими выглядели такими влюбленными.

Ронке не забыла строгое наставление Сими: нужно подчеркнуть, что это был просто ужин.

— Да это была не вечеринка… Но вообще да, у нас все серьезно. И мы счастливы. — А вот это уже правда. Ронке никогда еще не была настолько счастлива.

— А кем работает твой Кайоде? — Изобель чуть придвинулась поближе к собеседнице. — И чем занимался раньше? Я хочу знать все.

— А, ну… — Ронке замялась — от подобного допроса ей стало неуютно. — Он аналитик риска в инвестиционном фонде. Изучал математику в Кейптауне. Он…

— О, я жила в Кейптауне. Там-то и повстречала своего сталкера. — Изобель замолчала и сильно нахмурилась. — Вокруг так много опасных мужчин… Будь осторожнее.

— Кайоде очень меня оберегает. Он сделал мне тревожную кнопку на случай попытки изнасилования, а еще попросил друга установить камеру на моем домофоне. Так что теперь я прямо ходячая реклама по самообороне!

— Ты светишься, когда говоришь о нем. Я даже завидую, — сказала Изобель с грустной улыбкой.

— Не надо. Мы тоже разное пережили. Знаю, Сими и Бу в нем сомневаются, но сейчас они точно не правы. Кайоде особенный, он — тот самый!

— Он просто очаровал Бу на вечеринке. — Изобель стучала пальцами по столу. — Похоже, вы все здорово провели время.

— Это была не вечеринка, — повинуясь наставлениям Сими, повторила Ронке. Она пыталась скрыть волнение: неужели ее друзья наконец приняли Кайоде? Она очень на это надеялась.

— Да без разницы. Не могу дождаться, когда с ним познакомлюсь!

Самодовольство искушает судьбу, а карма — та еще сука. На следующий день, когда на часах была половина одиннадцатого, Ронке собиралась взять книгу и пойти в постель. Но тут зажужжал телефон. «Детка, привет… Еду к тебе. Мы проиграли. Меня нужно как-то подбодрить».

Ронке его не ждала. Кайоде ходил на матч со своим другом Токсом. Но поступила она как обычно: вылезла из мешковатой футболки, надела майку, стащила резинку с кудряшек (целую кучу волос повыдергала, пытаясь вместо гнезда на голове изобразить сонную небрежность), намазала губы бальзамом.

Кайоде был пьян. Не в стельку, конечно, но прилично. Все причитал, какой дерьмовый выдался день, что судья оказался жуликом и что тактика команды была совершенно неправильной.

— Приготовишь что-нибудь по-быстрому?

— Тосты с фасолью?

— О, а я размечтался о шлюшачьих спагетти!

Ронке, как дура, была этим польщена.

— Спагетти путанеска! Но сначала поставлю чайник — кофе тебе явно не помешает, а то ты так выглядишь…

Ронке не успела закончить фразу, как Кайоде открыл холодильник, взял пиво, поплелся в гостиную, включил телевизор и стал переключать каналы.

— Тебе надо подключить «Скай Спортс», — заявил он, закидывая ноги — все еще в ботинках! — на стеклянный кофейный столик.

Он сюда пришел не для того, чтобы провести время с любимой женщиной. Он заявился пожрать. Не может ведь человек (даже Кайоде) все время только едой навынос питаться. Да и с кебабом-то сексом не займешься.

В голове мелькнуло «тряпка». Ронке отмахнулась от этой мысли и щедро сыпанула спагетти в кастрюлю с кипящей водой (соленой, как само море, как советует Найджела Лоусон[68]). В другой кастрюле разогрела порубленный чеснок в небольшом количестве масла и забросила туда парочку анчоусов. Затем добавила каперсы, чуть-чуть свежего чили, порезанные маслины и баночку тунца (не просто из какой-то жестяной банки, а самого лучшего — атлантического тунца). Вообще, в спагетти путанеска не нужно класть тунец, но Кайоде был настоящим мужиком — вегетарианское блюдо он вряд ли осилит.

Ронке не умела готовить на одного. Честно говоря, она и для двоих-то готовила с трудом, поэтому себе она тоже положила в небольшую (ладно, среднюю) тарелку. Это означало, что ее новый план питания — интервальное голодание — сегодня отменяется. Она и так продержалась целых два дня — дольше, чем с другими диетами.

Кайоде заворчал, когда она протянула ему тарелку.

Ронке уселась рядом.

— Я уже говорила, что Рафа и Лука ищут квартиру?

— Тише. Я пытаюсь смотреть, — пробубнил Кайоде с набитым спагетти ртом.

Когда они доели ужин, а Ронке убрала посуду, Кайоде притянул ее к себе.

— Не могу на ночь остаться. Закончим, и потопаю домой. У меня тут ни одной чистой рубашки…

— Закончим что? — Она попыталась выпутаться из его объятий.

— Ой, перестань…

— Нет. Я не хочу. — Ронке