– Что случилось? – произнес он и перевёл взгляд на Андрея.

– Сегодня ничего, – ответила я, доставая распечатки. – А вот двадцать шесть лет назад Болотов перевёл тебе на счет три миллиона. Я хочу знать, за что?

Вместо того чтобы взглянуть на бумаги, вместо того чтобы сказать хоть что-нибудь, отец отвернулся и продолжил подстригать свои розы.

– Папа, ты меня слышишь?

– Я пока не глухой.

– Тогда почему не отвечаешь?

– Не хочу.

– Ты… Что? Не хочешь? Чёрт! Ты всегда говорил, что это была страховка мамы, что именно на неё мы построили первые домики кемпинга. Ты врал? Болотов дал тебе денег? Почему?

– Прости, мне пора принимать свои лекарства, – с этими словами он отложил секатор и направился в дом. Шёл он тяжело, словно под водой, словно каждый шаг давался ему с трудом. Почему я раньше не замечала?

– Отец, – позвала я, и он замедлил шаг, – что вы с Болотовым натворили? Что?!

Мне показалось или он в самом деле сгорбился? Дьярви Сохэ, который всегда держал голову прямо, вдруг разом состарился?

– Не хочешь говорить? Отлично, – резюмировала я, заходя в гостиную следом за отцом. – Раз нам не о чем говорить, то мне нечего делать в этом доме.

Я быстро поднялась свою спальню, покидала вещи в чемодан, который так и не успела толком разобрать.

– Сниму номер в гостинице, – объявила я, спускаясь. А уже у самой двери добавила: – Папа, я не вернусь, пока ты не расскажешь, что произошло двадцать шесть лет назад.

Наверное, это был последний аргумент. Эдакий шантаж ребёнком родителя. Вот только ничего не вышло. Отец не остановил меня, а просто смотрел, как я с чемоданом покидаю его дом, как добираюсь до белого внедорожника, как Воронов помогает мне убрать чемодан в багажник. Смотрел и продолжал молчать.

– В кемпинг? – спросил Андрей, когда я села в машину.

– Ещё чего. В гостиницу.

– Она недешевая и принадлежит Болотову, – заметил он, заводя автомобиль.

– Наплевать и на то, и на другое, оформлю как командировочные расходы.

– Ты в порядке?

– Нет, – ответила я, и чтобы он больше не задавал вопросов, взяла смартфон и набрала номер. – Михаил, – произнесла я, когда коллега ответил.

– Уже соскучилась и надумала вернуться? – шутливо спросил тот.

– Увы, нет. Но я над этим работаю. Можешь оказать одну услугу неофициально?

– Смотря что за услуга. – Он тут же стал серьезным.

– Нужно узнать предъявлялся ли к покрытию страховой полис на имя Нины Викторовны Сохэ.

– Твоя родственница?

– Мать. Она погибла в девяносто восьмом.

– Понял. Попробую. Мошенничество со страховкой? – спросил коллега.

– Это я и пытаюсь узнать. Спасибо, – сказала я и отключила вызов.

Посмотрела в окно, сосны сменились старой городской застройкой, низкие одноэтажные домики постепенно переходили в двухэтажные каменные. Иже за последние годы сильно разросся.

– Этому всему может быть совершенно простое объяснение, – сказал Андрей, сворачивая с центральной улицы и припарковались перед большим восьмиэтажным зданием. – Отель «Северная звезда», немного помпезно и дорого, но…

– Идём, – прервала я.

Андрей достал чемодан из багажника. Он молча шёл за мной, пока я регистрировалась, пока получала ключ, пока поднималась на третий этаж. А ведь мог бы и спросить, какого черта ему тащиться со мной и изображать носильщика. Но он не спросил. Он не был дураком.

Я вошла в номер и первым делом направилась к телефону, сняла трубку, дождалась ответа дежурного:

– Обслуживание номеров.

– Бутылку рома в триста тринадцатый, – произнесла я

– Конечно, – ответила девушка, а Воронов поставил чемодан у двери, подошел, мягко забрал трубку у меня из рук и добавил:

– Моя девушка погорячилась, принесите бутылку красного вина и какие-нибудь сэндвичи. Да, хорошо, ждём. – Положил трубку и спросил: – Собираешься напиться в хлам?

– Был такой план, – согласилась я, прошла мимо кровати и остановилась у окна. – Напиться, поплакать, жалея себя, и заснуть. Возможно, увидеть во сне какую-нибудь хрень.

– Отвратный план.

Шторы были отдернуты, вид из номера открывался прекрасный, на мэрию Иже, которая располагалась в не менее помпезном здании, чем гостиница.

– Как я и говорил, поведение твоего отца может иметь простое объяснение. – Воронов словно нарочно остался на противоположной стороне комнаты и не спешил подходить ближе.

– Тогда он бы рассказал. Простые слова и произносится просто. – Я обхватила себя руками за плечи, словно замёрзла, хотя в номере было тепло. – Знаешь, когда-то мы с ним договорились не врать друг другу.

– И получилось?

– До этого дня, я думала, что да. Нет, пойми меня правильно, я, как и все, терла двойки в дневнике, а он делал вид, что не замечает. Он говорил мне, что никогда не кладёт лук в рагу, а я делала вид, что не замечаю его вкуса, потому что обожала, как он готовит. Но когда ему делали шунтирование, он честно мне сказал, что может не проснуться. А я после того, как в первый раз переспала с парнем и какое-то время думала, что залетела, пошла и призналась в этом отцу.

– Ого…

– Он отреагировал также. А потом намеревался пристрелить парня. Но остыв, отвёл меня к врачу, я получила осмотр и рецепт на противозачаточные.

– Блин, я думал девчонки о таком рассказывают только подружкам.

– Я и рассказала. А Ола… – Я мысленно улыбнулась. – Она предложила стащить у её бабки какие-то волшебные травки и выпить. Мы даже пробрались в её кабинет, но травки хранились в ящике, украшенном черепом с глазами из хрусталя. Казалось, он наблюдал за нами. Мы так и не решились.

– Слава Богу.

– Помощь я получила от отца, как получала всегда. Мы договорились не врать о важном, понимаешь?

– Понимаю.

– Да и потом, после смерти матери, он ни в чем не мог мне отказать. Да, иногда был строгим, иногда не разговаривал со мной, правда, очень недолго, – несмотря ни на что я улыбнулась. – Но я знала, что могу добиться от него почти всего.

– Ты была его принцессой, второй половинкой его сердца, целой половинкой, тогда как первая разбилась.

– И сегодня, когда я уходила, когда тащила чемодан и