И на этот раз я сама обрекаю себя на разбитое сердце.

Меня возвращает в реальность стук в дверь.

– Кимберли, ты проснулась? – доносится голос брата.

Очередной тошнотворный комок подкатывает к горлу. Надеюсь, Киллиан не слышал ночью мой плач.

Я откашливаюсь и стараюсь придать своему голосу не такой обреченный оттенок.

– Да, – отвечаю. – Скоро спущусь.

– Мы с Фрэнком будем ждать тебя внизу.

В коридоре раздается звук удаляющихся шагов. Я поднимаюсь с кровати, и у меня кружится голова. Медленно вдыхаю и выдыхаю, стараясь привести себя в норму. Мне нужно переключиться на что-то другое, иначе мои душераздирающие мысли съедят меня живьем.

Я бросаю взгляд на окно. Небо затянуто дождливыми тучами, сильный ветер раскачивает верхушки деревьев в саду. Похоже, плохая погода из Бостона добралась до Нью-Йорка.

Иду в ванную и принимаю душ. Завернувшись в полотенце, возвращаюсь в спальню и смотрю на себя в зеркало. Этой ночью мне удалось поспать от силы пару часов, и темные круги под глазами – прямое тому доказательство.

В любой другой день я бы попыталась освежить лицо макияжем. Но у меня нет на это энергии. Все, на что я способна – нанести немного водостойкой туши на ресницы.

Из гардероба достаю черный блейзер прямого кроя, того же цвета блузку и брюки. Одевшись, я просовываю ноги в черные туфли и напоследок смотрю на свое отражение.

Выгляжу так, будто отправляюсь на похороны. И это подчеркивает траурный взгляд.

Обычно женщины стремятся выглядеть эффектно перед разводом. Они хотят, чтобы бывшие мужья изъедали себя, увидев, кого они потеряли. Но у меня нет и доли подобных намерений.

Меньше всего мне бы хотелось причинять Кэшу боль от чувства потери. Все, что я хочу – извиниться за свою ложь. Точнее, сказать ему правду.

Я люблю тебя. 

Меня отвлекает от мыслей приглушенный скрежет за дверью. Я открываю ее, и в спальню заходит Голди.

Уткнувшись влажным носом мне в руку и облизнув ее, он занимает привычное место рядом с кроватью. Его карие глаза-бусинки устремляются на меня, и в них я читаю просьбу остаться.

– Мой мальчик, мне нужно идти, – говорю я, и каждое слово невыносимой тяжестью давит на плечи.

В ответ Голди переворачивается на спину и демонстрирует живот. Его глаза смотрят на меня с озорством, словно спрашивая: «Разве существуют дела важнее, чем погладить мое прекрасное пузико?»

Улыбнувшись, опускаюсь перед ним на колени и чешу его живот.

– Вот теперь мне точно нужно идти, – выпрямляюсь в полный рост.

Спустя несколько минут я спускаюсь в гостиную. Обеденный стол накрыт к завтраку, Фрэнк и Киллиан что-то тихо обсуждают. При виде меня они замолкают. Я чувствую, как невидимое давление оседает в воздухе.

Издав тихий вздох, я направляюсь к ним. Сначала останавливаюсь рядом с Фрэнком и наклоняюсь, чтобы поцеловать его в щеку. Затем подхожу к Киллиану и обнимаю его со спины, зная его категоричное отношения к поцелуям и прочим проявлениям ласки.

– Я думала, в это время ты должен быть у себя в офисе, – говорю я.

– Решил провести день с семьей, – отзывается Киллиан.

– Это я его попросил, – встревает в разговор Фрэнк. – В этот день тебе нужно, как можно больше поддержки.

«И давления», – хочется добавить мне, но я не произношу этого вслух.

Знаю, что Фрэнк желает мне лучшего. Но его чрезмерная опека имеет обратный эффект. Я должна сама решить, что мне делать со своей жизнью. Тем более я способна доехать до здания суда без конвоя в лице брата и его людей.

Неужели Фрэнк думает, что я развернусь на середине пути и уеду?

– Всем приятного аппетита, – говорю я.

Сажусь на свое привычное место – напротив брата. По крайней мере, именно так мы завтракали, пока Киллиан не отделился от нас в своем пентхаусе в центре Нью-Йорка.

Он откидывается на спинку стула и расправляет плечи, отчего кажется еще более внушительным в своих линиях черного костюма. Его темный проницательный взгляд останавливается на мне и изучает каждое мое движение.

От его внимания не ускользает, как подрагивают мои руки, когда я беру кофейник и наливаю напиток в чашку. Не ускользает, с каким напряжением я держу нож, когда намазываю джем на тост.

У меня нет аппетита, но в моем рту не было крошки со вчерашнего дня. И я заставляю себя хоть что-нибудь проглотить, чтобы не упасть в голодный обморок в ближайшее время.

Наконец, Киллиан отводит взгляд и переключает внимание на Фрэнка. Они продолжают обсуждать дела, но я не могу уловить ни единого слова. Чем больше проходит времени, тем сильней растет моя тревога.

В какой-то момент Фрэнк посматривает на часы.

– Все остальное мы обсудим потом, – он делает глоток кофе и обращается ко мне. – Кимберли, ты готова?

У меня начинают дрожать руки, и я опрокидываю чашку. Кофе мгновенно разливается на скатерть. Рядом со мной оказывается домоправительница. Она быстро укрывает салфеткой мои колени, чтобы спасти брюки.

– Спасибо, Венди, – благодарю я, чувствуя себя жутко неловкой.

Я поднимаюсь из-за стола, и ко мне подбегает Голди с зажатым в зубах поводком. Он хочет отдать его мне и поскуливает, от чего я бросаю на Фрэнка вопросительный взгляд. Он отрицательно качает головой.

– В это время жуткие пробки, мы не можем опаздывать.

Я опускаюсь на колени и глажу Голди по голове.

– Малыш, я вернусь, и мы погуляем. Обещаю.

Голди так на меня смотрит, что у меня сдавливает грудь от чувства вины. Но я все-таки выпрямляюсь в полный рост и иду вслед за Фрэнком. Сердце стучит в такт моим шагам, когда я прохожу вестибюль и выбираюсь наружу.

Спускаюсь по крыльцу и замираю при виде черного Rolls-Royce, припаркованного на подъездной дороге. У меня в животе все плывет от беспокойства.

Если я поеду с Фрэнком, то не выдержу. Каждый нерв натянут до предела. Все, чего мне сейчас хочется – абсолютного молчания и тишины.

– Пап, – я придаю своему голосу спокойный тон, иначе он точно не отпустит меня в одиночку. – Я поеду в суд на своей машине. Увидимся там.

Фрэнк курит сигару и выпускает дым, когда смотрит на меня. Я выдерживаю его взгляд и не двигаюсь.

Наконец, он слегка кивает, и я разворачиваюсь, направляясь к черному Mercedes. Затылком я чувствую, как Фрэнк внимательно наблюдает за мной. Сажусь за руль, и меня охватывает облегчение, когда Фрэнк исчезает