Потому что Демон –  призрак. Он исчезает, как только наступает день. Так было всегда.

К сожалению, далеко уйти мне не удается, потому что он хватает меня за руку, разворачивает, как в танго, и снова придавливает к двери перед собой. Только на этот раз я стою к нему спиной.

– Какого черта! Отпусти меня.

– И не подумаю. Я охренеть как долго ждал, чтобы снова почувствовать твой запах, вкус и дотронуться до тебя.

От моего сбивчивого дыхания запотевает деревянная дверная панель напротив лица.

– Скажи мне, Нурия, как часто ты думала обо мне за последние несколько часов?

Чертовски часто. Но не в том смысле, в каком ему хотелось бы.

– Я мысленно проклинала тебя каждый гребаный час, –  твердо отвечаю я.

– Ты молилась о том, чтобы снова увидеть меня после позапрошлой ночи.

Я бы солгала, утверждая, будто мне не понравилось произошедшее той ночью.

– И ты хочешь этого снова, хочешь почувствовать меня глубоко внутри себя и кончить на этот раз. Выкрикивать мое имя и отдавать мне свое тело.

Я качаю головой:

– После этого ты меня убьешь.

– Зачем мне это делать? –  Кажется, он искренне удивлен моим заявлением.

– Сталкеры всегда убивают своих жертв, как только получают то, что хотят, –  поясняю я, чувствуя его теплые ладони у себя на животе и на шее. Он держит меня, как котенка, за загривок.

Насколько же он, должно быть, чертовски большой и сильный. Попкой я ощущаю его твердость, чувствую, как он медленно трется об меня. В голове моментально всплывает воспоминание о позапрошлой ночи, когда я была так близка к оргазму, но потом он меня отпустил.

– Мне не придется тебя убивать, потому что ты добровольно дашь мне то, чего я хочу.

Инстинктивно качаю головой, хотя в глубине души понимаю, что он прав. Его пальцы блуждают по моему животу, спускаясь ниже, к поясу пижамы. Когда я ловлю его за запястье и нащупываю наручные часы с кожаным ремешком, Демон не останавливается, а перехватывает мою руку и заводит ее мне под шорты вместе со своей.

– Покажи мне, как ты хочешь.

– Что?

Пульс зашкаливает, и, как бы я ни старалась держаться, тело дрожит от напряжения.

– Сделай это сама, просунь пальцы в свою мокрую киску. Как только ты кончишь, я уйду.

– Ты…

– Больной, я знаю, –  бормочет он, прижимаясь к моей щеке, покусывая раковину уха, а затем направляет пальцы к моей киске. –  Будь послушной девочкой и трахни себя пальцами.

Ахнув, я пытаюсь вывернуться, отдернуть руку, но у меня ничего не получается. Демон прижимает меня к двери своим массивным телом, вдавливается в меня своим твердым членом, а затем проталкивает мои указательный и средний пальцы между половыми губами. Словно это его собственные пальцы, он растирает и массирует мою жемчужину круговыми движениями, ненадолго погружаясь внутрь, чтобы распределить влагу вокруг моего клитора. Нет, нет, нет. Если он продолжит в том же духе, я долго не протяну.

– Охренеть, я чувствую запах твоей мокрой киски. Ты так готова для меня?

Я тут же цепенею, напрягаюсь и умоляю свое тело не поддаваться его манящему аромату. Не реагировать на звучный, хриплый и выразительный голос. Не продолжать, несмотря на искушение.

– Демон.

– Я знаю, что до меня ты не кончала ни с одним мужчиной. Что ты берегла себя для меня. И я бы жестко трахнул тебя здесь и сейчас, заставил бы тебя кричать так громко, что завтра ты не сможешь ходить. Но ты пыталась ускользнуть от меня, причем много раз, хотя я так много дал тебе позапрошлой ночью. В качестве наказания я мог бы трахнуть тебя в задницу, не доводя до оргазма.

У меня перехватывает дыхание, и я хватаю ртом воздух. Он не станет этого делать.

– Но, думаю, такое наказание окажется гораздо суровее: ты будешь делать это с собой сама прямо у меня на глазах, до тех пор, пока не сможешь больше держаться на ногах. Начинай.

Да у этого парня еще больше садистских и психопатических наклонностей, чем я думала. Он кружит по моему клитору, надавливая все сильнее. Так сильно, что пробуждает покалывание внизу живота, а соски сжимаются под тонкой маечкой.

– Я не кончу, –  заверяю его я.

– А мне кажется, еще как кончишь.

Почему этот тип всегда так уверен во всем, что задумал? Он вытаскивает мою руку из шорт, поднимает ее выше, а затем с наслаждением облизывает мои пальцы. С его губ срывается гортанный стон, прежде чем он начинает посасывать мои пальцы.

– На вкус ты просто бесподобна. Меня ждет настоящее пиршество, когда я буду вылизывать тебя до оргазма.

Никто из мужчин до него не пробовал это делать, потому что я не хотела, не могла решиться и справиться с собственными комплексами.

– Никогда.

Я опять извиваюсь в его хватке, когда он снова направляет мои пальцы к киске и жадно стягивает с меня шорты, которые в итоге соскальзывают вниз по ногам. Прежде чем я успеваю воспротивиться, кончики моих влажных пальцев накрывают клитор, который он гладит, трет и крутит, пока моим телом не овладевает неожиданный жар, а ноги не начинают подкашиваться.

– Вот так, хорошо. Подари мне свой оргазм.

Клитор набухает, и вскоре Демону уже не приходится контролировать мои движения, потому что я действую сама. Я дошла до точки, за которой больше не хочу останавливаться, и выполняю его указания, мысленно опуская свои преграды и удовлетворяя себя.

– Трахни себя пальцами, –  приказывает он мне.

Я инстинктивно сглатываю комок в горле, трясу головой и закрываю глаза.

– Нет, если я остановлюсь, то…

Не обращая внимания на мои возражения о том, что еще немного, и я кончу, он обхватывает мою талию и без усилий поднимает.

– Правила устанавливаю я.

У меня вырывается разочарованный стон.

– Знаешь что, это просто смешно. Убирайся отсюда и поставь меня на пол.

– По-твоему, то, что я делаю, смешно? –  мрачно переспрашивает Демон, после чего несет меня к кровати и бросает на матрас.

Прежде чем я успеваю отползти от него на четвереньках, он крепко хватает меня за шею сзади и вдавливает верхнюю часть тела в простыни, так низко, чтобы встать между моими разведенными коленями. Одной рукой удерживая мою шею, другой он отвешивает мне шлепок по правой ягодице.

– Черт! Что ты делаешь?

– Да, черт. Продолжай, не то я кончу на тебя, а ты не получишь удовольствия.

– Не посмеешь, говнюк, –  ругаюсь я. В ответ раздается дьявольский смех,