Не теряя времени, я шагаю к прикроватной тумбочке, где включаю шарообразную лампу, а затем гашу потолочный свет. Лучше всего лечь в постель и попытаться наконец хоть немного поспать. Завтра я планирую встать в шесть утра, совершить пробежку по лесу и к семи часам быть готовой заниматься близнецами. Потому что каждое утро в половине восьмого девочек отвозят в детский сад, откуда мне нужно будет забирать их примерно в три часа дня. Я уже в предвкушении завтрашнего рабочего дня и гадаю, за руль какой из роскошных машин мне разрешат сесть.

Расположившись на кровати, я заплетаю волосы в косу, прячу ноги под одеяло и выключаю свет. Так странно проводить ночь в чужой постели.

Слабый лунный свет льется в комнату сквозь две узенькие полоски штор, которые я задернула не до конца. В остальном спальня и открытая гостиная погружены в полную темноту. Тихое тиканье будильника на камине звучит непривычно. Похоже на еле слышные приглушенные шаги. Тик-тик. Тик-тик.

Можно, конечно, вынуть из него батарейку, и тогда надоедливое тиканье прекратится. Но усталость берет верх, и я не успеваю встать с постели. Первая ночь без Демона, заглядывающего в окно моего первого этажа.

Последняя мысль дарит чувство свободы. И в то же время это как-то необычно, ведь за последние несколько месяцев он буквально стал частью моей жизни. Раздражающей ее частью.

Ты избавилась от него. Надеюсь, навсегда.

* * *

Ветер треплет мою юбку. Она раздувается, как воздушный шар, пока я иду спиной вперед к пропасти, направив пистолет на человека, стоящего передо мной.

– Остановись, Нурия!

Сжимаю рукоятку пистолета обеими руками, всхлипываю, плачу и мотаю головой. Ко мне шаг за шагом, словно зловещий черный призрак, приближается высокая фигура. Это мужчина –  по крайней мере, голос у него, как у мужчины. Мужчины без лица и очертаний.

– Я выстрелю, если ты подойдешь ближе, –  выговариваю я нетвердым голосом. Почему голос так сильно дрожит? Так же сильно, как и руки?

– Ты не будешь в меня стрелять.

– Буду. –  Ложь. По какой-то причине я не могу нажать на курок. Хочу, но не могу.

– Так докажи. Потому что я прекрасно знаю, когда ты лжешь, дорогая.

Слезы беспрестанно катятся по моим щекам, а я делаю еще несколько шагов назад.

Губы дрожат. Я на мгновение зажмуриваюсь. Борись! Пристрели его! Давай!

Когда я открываю глаза, пошевелить оружием не получается –  его кто-то держит.

– Стреляй наконец! Убей меня!

Дуло пистолета упирается прямо в грудь черного человека, будто сотканного из теней.

– Чего ты ждешь?

Качаю головой. Меня мутит, голова кружится, и невыразимо холодно. Пряди волос закрывают мне обзор, так как на этом пустынном каменистом выступе чертовски ветрено.

– Стреляй!

– Нет, –  сдавленно произношу я и опускаю пистолет.

Он победил –  опять. Я безвольно опускаю руки. Но до того как его свободная ладонь успевает дотянуться до моего горла, я в ужасе отшатываюсь, разворачиваюсь и бегом преодолеваю последние два метра до обрыва. Лучше умереть, чем вернуться к нему!

А потом я падаю. Падаю в бездонную, всепоглощающую пропасть, которая обволакивает меня чистой тьмой. Прежде чем почувствовать жесткий и смертельный удар о воду, который вот-вот произойдет, я подскакиваю на постели, судорожно глотая воздух.

* * *

Потрясенная и в то же время испытывающая облегчение оттого, что это всего лишь сон, я сижу в незнакомой постели и перевожу дыхание. Сердце колотится как после гонки, а в ушах шумит кровь. Я ненавижу –  так сильно ненавижу! –  этот сон.

На лбу выступает холодный пот, который я вытираю тыльной стороной ладони. Чтобы не оставаться в ловушке беспощадной темноты, я наклоняюсь к прикроватной лампе и включаю свет. Мрак тут же рассеивается.

Ненавижу эти бессмысленные кошмары. Ледяную дрожь, которая каждый раз пробегает по позвоночнику. Гнетущий и парализующий страх, который проникает во все мои внутренности. Я инстинктивно ощупываю шрам на шее.

Несмотря на уверенность в том, что мне это только кажется, он зудит всякий раз, когда я просыпаюсь после этих кошмаров.

Решив смыть пот с лица, я отправляюсь в ванную. На радиобудильнике, стоящем на полке рядом с умывальником, высвечиваются цифры 03:27. Еще чуть меньше двух с половиной часов, а потом можно будет встать и избавиться от страха, что меня снова настигнут кошмары.

– Ненавижу их. Как же я их ненавижу. –  Потому что не знаю, как их интерпретировать. Потому что эти ужасные сны не меняются, они всегда одни и те же. Я прыгаю с обрыва снова и снова. Что бы я ни делала, мне не удается избавиться от ночных кошмаров уже целых три года.

Я включаю кран, умываю лицо и откидываю со лба пряди волос. Потом вытираюсь, иду в туалет, мою руки и возвращаюсь в постель.

Глава 6

Нурия

Это притяжение тьмы или все дело в безднах моего сердца, которые рано или поздно неизбежно приведут меня к моему Демону?

Минута тянется за минутой, и все это время я сверлю взглядом полог кровати, но никак не могу уснуть. Глаза уже привыкли к темноте, поэтому в маленькой прихожей по диагонали от меня просматриваются очертания стенного шкафа, а также камин, книжные стеллажи, диван и кресло чуть дальше в гостиной.

Нетерпеливо перевернувшись на бок, закрываю глаза и пытаюсь прогнать страшные мысли. Безрезультатно. Когда я снова поворачиваюсь к прикроватной тумбочке, чтобы взять телефон и посмотреть какой-нибудь ролик на ютубе, чтобы расслабиться, пальцы нащупывают лишь пустоту.

Но… я же точно положила его туда. Протягиваю руку, чтобы включить ночник, но, сколько бы раз я ни нажимала на кнопку, свет не загорается. Может, и с этой розеткой что-то не так?

– Черт знает что! –  ворчу я, встаю с кровати и замираю на середине движения, услышав за спиной шаги по паркетному полу с противоположной стороны кровати. Сердце тут же замирает, превращаясь в ледышку.

По шее сзади разбегается покалывание –  жар и холод одновременно.

– Люблю, когда ты ругаешься.

Невозможно! Не может быть.

Я медленно поднимаю голову и оглядываюсь через плечо. Он здесь. И он стоит у меня в спальне. До сих пор он ни разу не вторгался в мою личную комнату при мне.

Неужели он пришел отомстить мне за то, что я сбежала из Испании? Особенно после нашей последней встречи… А если в ярости он еще более непредсказуем, чем обычно?

– Почему ты