— Глотай.

Я подумывала о том, чтобы позволить ей вышибить мне мозги, просто чтобы бросить ей вызов, но на этой земле у меня еще оставались неосуществленные мечты. Те, которые могли бы принести мне больше благосклонности Дьявола, когда я встречу его. Я не стыдилась быть шлюхой, но он был единственным мужчиной, перед которым я планировала раздвигать ноги по команде. Я бы просто раздвинула их, как хорошо оплаченная шлюха, и пела «Don't Stop the Devil» Dead Posey, пока он ублажал бы меня. Это было бы чертовски горячо. Буквально. Я бы, наверное, загорелась. Но это бы того стоило.

Я проглотила таблетку, подумав, что стакан воды не помешал бы, но, думаю, в жизни бывают вещи и похуже. Фу, нет, не было. Глотание таблеток без оболочек всухую официально приравнивалось к поеданию ржавых гвоздей.

Прошло совсем немного времени, прежде чем наркотик подействовал, и цвета, казалось, слились воедино у меня перед глазами.

— Конский хвост… сука, — выдохнула я, когда наркотик хлынул в мою кровь, вызывая странное онемение, охватившее меня.

У меня закружилась голова, но я не потеряла сознание, мой разум просто как бы отделился от моего тела, так что я больше не могла его по-настоящему контролировать.

Секунды превратились в сплошное размытое пятно времени, которое я не могла осознать. Там были мигающие огни, женщина, красящая мое лицо, сексуальное черное нижнее белье, натянутое на мое тело. Такое, о каком я только мечтала. Но все было не так, как в моих фантазиях. В моем последнем сне был по крайней мере один мужчина, задушенный до смерти моими бедрами, и еще один симпатичный мужчина с большим членом, который делал со мной все те безумные вещи, которые мне нравились. Пока я не убила и его, потому что, па-чау, именно такой крутой сукой я была.

— Кто-нибудь знает, который час? — невнятно пробормотала я, моргнув и обнаружив себя в ряду девушек, одетых точно так же, как я, и проверила невидимые часы у себя на запястье. — Какая польза от часов, если они невидимы? Бьюсь об заклад, единорог Пит смог бы понять по ним время…

У всех девушек на горле были ошейники, и из центра каждого свисало большое серебряное кольцо. Время от времени появлялся уродливый ублюдок, цеплял цепь к кольцу одной из девушек и уводил ее за темную занавеску. Я не хотела заходить за эту занавеску. За ней раздавались одобрительные возгласы, а затем кто-то стучал молотком. Мой мозг был слишком затуманен наркотиком, чтобы понять, что это значит. Наркотик, Бруклин, наркотик!

— Кто это сказал? — Невнятно спросила я.

Ах да, это я сказала. Мой мозг. И я была права.

Я отошла от шеренги девушек и засунула два пальца себе в горло в темном углу. Я подергала во рту ту маленькую болтающуюся штучку, которая жила там, но это не помогло, потому что у меня совершенно не было гребаного рвотного рефлекса, поэтому я просто подумала о вонючем члене Тени, и содержимое моего желудка вырвалось наружу. Это были остатки той мерзкой на вкус таблетки и полпачки картошки фри, которую я украла у старухи на автобусной остановке. Она сказала, что я — проблема молодежи в наши дни, и я поблагодарила ее за комплимент, прежде чем наброситься на ее поздний ночной перекус. К черту старость. Если в девяносто лет я не смогу делать сальто назад, значит, жизнь не стоит того, чтобы ее прожить. Не то чтобы я могла делать сальто сейчас, ну почти могла. Так что к тому времени, когда мне исполнится девяносто, я определенно справлюсь с этим.

В голове у меня пульсировало, когда я выпрямилась и непринужденно вытерла пальцы о трусики ближайшей девушки. Она была под кайфом, как пчела в птичьем гнезде, так что я сомневалась, что она заметила, и, вероятно, это было наименьшей из ее проблем, учитывая мужчину с цепью, который все время приходил и уходил, чтобы увести нас за этот занавес.

Я все еще чувствовала себя как в тумане, но ясность возвращалась ко мне по частям. И одно я знала наверняка: мне нужно выбираться отсюда. Я была крошечной, так что вполне могла выскользнуть незамеченной. Может быть, если бы я просто проползла через боковую дверь, никто бы не увидел. Я могла завернуться в одеяло и сворачиваться калачиком всякий раз, когда кто-нибудь посмотрит в мою сторону. Но где я могла найти одеяло…

До моих ушей донесся щелкающий звук, и я посмотрела вниз и обнаружила, что к ошейнику у меня на шее только что прикрепили цепочку. Мужчина с цепью пришел забрать еще одну душу, а мой мозг был слишком отвлечен, чтобы заметить. Тупой гребаный мозг, посмотри, что ты наделал.

— Ммм, за тебя должны хорошо заплатить, — промурлыкал он, а затем дернул за цепочку, заставляя меня следовать за ним так, что моя голова дернулась вперед от силы, которую он применил.

Я начала сопротивляться, когда ко мне частично вернулись силы, но мои руки ощущались так, словно на них навалились серебристые гориллы, а ноги тащились подо мной как будто сами по себе. Ну что за ноги, стойте! Немедленно поверните назад. Или хотя бы сделайте что-нибудь, чтобы потянуть время. Станцуйте чечетку.

У меня на правой ноге дернулся большой палец. Неудачная попытка.

Меня вытащили на сцену, и прожектор ослепил меня, освещая сверху вниз. Я слышала шум толпы, но не могла разглядеть людей за светом, поэтому поморщилась от яркости и подняла одну руку, чтобы прикрыть глаза.

Человек в мантии убрал ее от моего лица, приподняв мой подбородок к свету. Черт, он был таким же ослепительным, как гребаное солнце.

— Торги начинаются с десяти тысяч долларов, — раздался в моей голове низкий голос, в котором я узнала сеньора Кастильо. Блин, этот голос был бы сексуальным, если бы не пытался продать меня. Он наверняка мог бы сорвать куш на аудиокнигах. Но я предположила, что торговля людьми оплачивается лучше.

Поднялся шум, и ставки продолжали расти и расти, в то время как я сосредоточилась на вызове одного-двух демонов, которые пришли бы спасти мою задницу. Жаль, что у меня не было мела, чтобы нарисовать пентаграмму.

Я прищурилась от яркого света и разглядела нескольких мужчин в передних рядах, наблюдавших за мной с тревожным интересом. Я запомнила столько из них, сколько смогла, запечатлев их в своем мозгу и отметив их