Стону и ахаю.

– Не верю. Тебе бы потренироваться. – отзывается сосед с абсолютно серьезным видом, чем жутко раздражает.

– Вы и не Станиславский, – стону, дотрагиваясь до пульсирующей набухшей костяшки.

Степан приподнимает мою ногу, быстро оглядывает и вдруг, зацепив пальцами, с треском и легкостью рвет толстый капрон моих плотных колготок.

Я аж подпрыгиваю, вскрикивая от испуга.

Он стягивает с моей ноги обрывок ткани с таким невозмутимым лицом, будто постоянно рвет белье на женщинах, и ещё раз более тщательно осматривает мою ногу.

– Вы доктор? – уточняю на всякий случай. Меня терзают смутные сомнения, но мало ли…

– Ага, гинеколог. На дому прием веду. Все талоны заняты.

Закатываю глаза. Боже, какое самомнение! Хочется корону лопатой поправить.

Сосед внезапно покачивает мою ступню и крутит, отчего я сжимаюсь в ожидании боли, но его манипуляция не приносит значительного дискомфорта.

– Не перелом. Растяжение. – он встаёт и идёт к комоду.

– Туда нельзя, – взвизгиваю, но Степан уже открывает верхний ящик, где лежит нижнее белье. – Закройте немедленно!

Глава 9. Катастрофа

– Мммм, с вибрацией, – тянет Степан с садистским удовольствием и издевкой в голосе. – Маленькая шалунья.

Зажмуриваюсь, сгорая со стыда, потому что да, там лежит коробка с фаллоимитатором. А, так как прятать мне его не от кого, лежит он вполне на видном месте.

Чувствую, будто по спине медленно катится волна кипятка.

– Носки где? – слышится смешок.

– А? – поднимаю на него затравленный взгляд. – Во втором ящике.

Сосед открывает нужный ящик, невозмутимо ковыряется в носках, достает пару.

Возвращается и снова садится у меня в ногах. Не очень бережно натягивает на травмированную стопу носок, отчего я шиплю, как масло на сковородке. Затем натягивает на него же второй и вкладывает между ними лед.

– Ооо, стону от боли и облегчения одновременно. – Спасибо.

Степан что-то неразборчиво хмыкает и встает. Уходит на кухню, возвращается с курткой в руках и молча выходит из квартиры. Пытается захлопнуть дверь, но без нижнего замка она снова открывается.

Собираюсь встать с кровати.

– Сиди, блин. – рыкает он и берет мои ключи с комода. – Через двадцать минут лед убери, а то некроз заработаешь. Я в перерыве между таймами приду, открою тебя.

Дверь снова захлопывается. Офигеваю от такой заботы. Слушаю, как проворачивается ключ и прикладываю ладони к горящим огнем щекам.

Боже, как же стыдно-то…

Снимаю с себя пуховик, падаю на кровать и стону в ладони.

С одной стороны, сосед повел себя очень достойно, но то, как он это делал… впечатляет. Как дикий, честное слово.

И с моим “альтернативным мужчиной” некрасиво вышло. Я же теперь не оберусь подколов и говорящих взглядов… А еще что-то на его громкую даму наговаривала…

Позор…

Сверлю глазами часы на стене. Телефон в сумке, сумка в коридоре вместе с пакетом из магазина. Ноутбук на кухне. Поэтому я скучаю и считаю круги, которые наворачивает минутная стрелка.

– Твою мать! – слышу над головой и, вздрогнув, подрываюсь на кровати.

Надо мной нависает что-то большое и черное. Я в ужасе одергиваю ноги и брыкаюсь здоровой в попытке отбиться.

– Твою мать! – опять рычит нечто и распрямляет широкую спину, оборачиваясь и прикладывая ладонь к губам. Это Степан.

Огромный, как медведь. Одет в черные спортивные штаны и свободную черную футболку.

– Ой, – выдыхаю, понимая, что попала ему по лицу, спросонья не разобрав, что происходит, – простите. Я, кажется, заснула. Что же вы так подкрадываетесь и пугаете?

– Ты дура? – зло щурится сосед, доставая из моего носка пакет с подтаявшим льдом и прикладывая к своей губе. – Ты ногу себе чуть не отморозила. Надо было не приходить, чтобы отморозила.

Округляю глаза, испуганно глядя на часы. Но прошло не сильно больше получаса. Получается, я заснула совсем недавно.

– Извините, – шепчу пристыженно. Ну, правда, носится со мной несмотря ни на что, а я ему ногой в лицо. – Я не специально. Вам очень больно? Давайте… подую.

– Поцелуй еще, – закатывает глаза сосед и встает. Убирает лед от губ, слизывает кровь. – Носок снимай. Я посмотрю и пойду. Реклама вот-вот закончится.

Стаскиваю носок и грустно вздыхаю, глядя на припухшую и красную от холода костяшку.

Степан быстро окидывает ее взглядом и кивает.

– Нормально. Жить будешь. Закройся.

Хромаю за соседом, стараясь поменьше опираться на больную ногу. Смотрюсь как бомжиха в этом оборванном чулке. Надо было снять колготки как только он ушел, а я что-то под впечатлением забылась.

Замечаю на комоде чек за ремонт его машины.

– Подождите, – зову Степана, когда он открывает дверь.

Он оборачивается, недовольно глядя на меня, потому что я конечно же отнимаю его драгоценное время, а там матч и реклама заканчивается.

– Секунду. Пока вы тут. – Хватаю с пола сумку, неловко балансируя на одной ноге, достаю кошелек и вытаскиваю несколько пятитысячных купюр.

– Ты что, головой приложилась? – приподнимает он бровь.

– Это за колодки, – поясняю, тряся рукой и пытаясь ему впихнуть деньги, но он отталкивает мою руку.

– Бля, иди спи, катастрофа.

Устало потерев лоб ладонью и тяжело вздохнув, будто я сморозила несусветную глупость, сосед уходит, оставляя меня одну, растерянную от самых противоречивых эмоций.

Закрыв дверь, подхватываю пакет и скачу на кухню, чтобы убрать продукты. Выкладываю яблоки, смотрю на них и внезапно начинаю хохотать, вспоминая, как отвоевывала их у Степана. Ржу до слез.

Наверное, эта истерика – следствие перенапряжения последних нескольких дней. Если я не смогу выйти завтра на работу, мне ещё и от начальства влетит!

“Плохо” же!

С трудом отдышавшись, скачу в ванную.

– Мама дорогая, – выдыхаю испуганно, потому что от снега и слез вся моя тушь осыпалась с ресниц и из зеркала на меня смотрит женщина с огромными синяками под глазами. Уставшая и припухшая от слез.

– Царица, – усмехаюсь, доставая мицелярку. Тщательно умываюсь и, как каракатица, неловко лезу в душ.

Вот это приключения у меня сегодня. Угораздило же.

Айкаю, пока прыгаю обратно в комнату. Забираюсь прямо в полотенце под одеяло. Нога ноет.

Включаю телефон и вижу сообщения от бывшего мужа.

По спине пробегает холод. Я совсем потерялась во времени. Уже как час назад должна была поговорить с дочкой, как раз, когда Степана провожала.

Перезваниваю.

– Нашлялась? – слышу вместо привета раздраженный голос.

– Виталь, у меня ЧП произошло. Только до телефона добралась. Дашь Стешу?

– Что случилось? – перебивает он.

– Ногу подвернула. С трудом до дома добралась.

– Почему мне не позвонила?

– Сама справилась. – выдыхаю, скрывая раздражение и мысленно извиняясь перед Степаном.

– Фотку пришли.

Мой бывший муж очень любит меня контролировать и делать так, чтобы я от него зависела. И вообще, делать вид, что это не я от него сбежала, а он меня выгнал, непутевую жену и мать, которая ничего без него не может.

А еще всем рассказывает, как я то и дело прошу его о помощи, а он, такой широкой души человек, помогает мне не скатиться на дно.

Тошнит от этого фарса. Он дарит мне подарки и потом требует фотоотчета, ношу ли я шубу, что он мне прислал курьером, или белье. С бельем любит особенно измываться.

И ещё по работе иногда заставляет жопу его прикрывать.

А я пляшу под его дудку, потому что иначе он перекроет мне кислород в виде разговоров и свиданий с дочкой. Пробовала уже бунтовать. И была наказана.

Настроение скатывается ниже плинтуса от всех этих воспоминаний.