Как бы она не вела себя, возвращаться домой ему было гораздо приятнее, когда там было чьё-то тёплое дыхание, кроме его самого. Маруся почти не выходила из дома, а если и выходила, то возвращалась строго до темноты, хотя знала, что она под охраной. Ни разу она не показала свой страх, даже если и боялась. Филину это в ней очень нравилось — смелость. Маруся была не из робкого десятка.
Он налил себе виски со льдом и направился на большую террасу, где нашёл Марусю, которая сидела в темноте, закинув ноги на перила балкона. Она поздоровалась с ним, в этот раз была без наушников, просто смотрела на город, мерцающий огоньками окон перед ними. Филин сел рядом, любуясь ее стройными ногами. Она ходила в балетную школу когда-то, но, видимо, талант бабушки не передался. Однако, Маруся обладала хорошей растяжкой и каждый день тянула мышцы на его террасе. Только не по утрам. Мадам Дурова вела богемный образ жизни — вставала к обеду, ложилась за полночь. Филин жил примерно по такому же графику, его время вечер и ночь.
— Ты когда-нибудь любила?
Маруся уже привыкла, что этот странный мужчина иногда задаёт ещё более странные вопросы, но ей было интересно на них отвечать.
— Маму с папой любила, поросёнка Фросю тоже любила, нянечку свою, тётю Зину любила, своего пёсика Одноглазого Джека Воробья тоже любила. Вот и всё, наверное, — пожала плечами Маруся. — Родителей больше нет, Фроська просвинилась, из неё бы бекон по-хорошему сделать. Тётя Зина от нас ушла, когда я вышла замуж. Сказала, что мне теперь нянечка не нужна. Меня только не спросила, нужна она мне или нет. Джек умер, когда я в психушке лежала, наверное, от тоски. По нему сильно скучаю, мне его папа подарил, за год до своей смерти.
— А муж? Его не любила?
— Страх быть одной это не любовь.
— А жених первый?
— Он был первым парнем, который обратил на меня внимание и не сбежал после первого свидания, и после первого секса даже был второй и так далее по счёту.
Филин рассмеялся над горькой судьбой девушки, которая обижено надула губы.
— Это не смешно, — буркнула она. — Ты вон, смотрю, тоже не очень-то в любви преуспел.
— Да я и не пытался.
— Или боишься попытаться, чтобы не разочароваться.
Теперь рассмеялась уже Маруся, этим ему она тоже нравилась — рубила правду, пусть и не думая о последствиях сказанных слов.
— Марусь, тебе кто-то, наверняка, говорил, что твой голос хочется слушать и слушать, — сделал отчаянную попытку флирта поддатый Святослав.
— Говорили, только им не нравилось, что я этим голосом говорила, поэтому они меня не слушали.
— Не хочешь с этим что-нибудь сделать?
— Нет. Предпочту не общаться с людьми. Я их не люблю, и они мне раз за разом доказывают, что я правильно делаю.
— И не надо их любить, от этого только хуже…
Филин откинулся затылком на кресло, глядя в ночное небо, в котором не было видно ни одной звезды. Он вспоминал свою деревню, где звезды были главным украшением ночного неба. Булат так и не смог стать городским.
Снова ночной звонок потревожил покой Филина, который ему уже даже не снился.
— Я сейчас к тебе приеду, — вздохнул Святослав и сбросил звонок, чтобы не слышать возражений. — Марусь, я ночевать не приду, вечером увидимся. Не шали.
— Зачем мне знать, когда ты придёшь? Зачем ты всё время меня предупреждаешь? — нахмурилась девушка.
— Я могу совсем не прийти, Марусь, потому говорю, когда планирую вернуться. Кстати, а что ты будешь делать на этот случай?
— Жить. Пока твои родственники не выгонят. Но ты имей ввиду, я если что собираюсь тебя ещё и обокрасть напоследок. Тебе-то уже всё равно будет, а мне жить как-то надо. По ломбардам я уже специалист, даже торгуюсь худо-бедно. Так что извини, если что.
Хохот Филина, наверное, разбудил соседей. Он одобрительно похлопал улыбающуюся девушку по плечу.
— Молодец, Дурова, выживай, как можешь. Быстро учишься. Может, и научишься чему.
*****Булат, похоже, ничему не учился, собираясь войти в одну реку дважды. Через час он стоял напротив дома. Огонёк его сигареты тлел во тьме.
— Мда, Филин, так низко ты еще не падал — трахнуть замужнюю женщину у неё же дома, — хмыкнул он и хитро улыбнулся. — С другой стороны — взлетать с самого дна гораздо легче.
Он затушил окурок носком ботинка, подошёл к двери и позвонил. Ласточка сама впустила хищную птицу в свою жизнь, а теперь и в дом, нечего потом жаловаться.
Глава 30. Дровосек
Совместные фотографии в домах семей, которые приглашали Филина в гости, были будто свидетельством счастья под этими крышами — улыбающиеся дети, счастливые родители, домашняя живность всех калибров. Никто не вешал на стены напоминания о скандалах, изменах, оскорблениях и обидах. В доме у Нади всё было по канонам счастливой картинки семейного портрета. С фотографий на Филина смотрел муж, который рядом с красивой, сравнительно молодой женой, смотрелся старше, чем он есть на самом деле. Очень много фотографий их детей — темноволосые смуглые девочки, которые больше были похожи на отца, а не на мать. Старшая играла в теннис, младшая увлекалась парусным спортом.
Ласточка подала ему бокал с виски, от которого он отказался. Надя махнула его сама, чтобы успокоиться. Ей было из-за чего переживать — муж позвонил ей сразу, как она вернулась домой, накричал, обозвав ее шлюхой. Друг семьи скинул ему фото жены и невинный поцелуй с Филином.
От вылизанной наружной версии «Госпожа Лебедева» не осталось и следа. Просто женщина, которая металась по дому, растрепанная и заплаканная, причитая о своей судьбе. Они немного поспорили с Филином, и он снова повторил, что вмешиваться в делёжку детей не будет, но их защитит, если понадобится. Девочки родились в другой стране, закон был на стороне ее мужа. Что Филин мог сделать, кроме того, что уже делает?
Святослав ещё раз осмотрел фотографии — девочек было всего две. Ласточка тем временем присела на диван, нервно дергая себя за цепочку на шее. Алкоголь её разморил, но не успокоил. Хищник сел рядом с ней так близко, чтобы напасть в любой момент.
— Надя, у тебя всего две дочери, а ты говорила, что ты мать троих детей. Где ещё одна дочь?
— Она живёт не с нами, Роберт её так и не принял, — спокойно ответила Надя. — Она не моя дочь, её родила другая женщина. Когда в пандемию Роберт оказался по одну сторону границы, а мы с дочерьми по другую, мы заболели. Девочки легко перенесли, а я чуть не умерла, полгода провела в больнице. Моей подруге не так повезло, совсем молодая, не было и тридцати, она заболела на последнем месяце беременности, ребёнок выжил, а она нет. У неё не было родителей, отец отказался от ребёнка. Я обещала подруге перед её смертью, что не дам её дочери попасть в детский дом. Я ухаживала за девочкой, пока Роберт не вернулся. Я думаю, тогда и появилась его новая женщина. Он изменился, стал резким и грубым, велел избавиться от девочки как можно быстрее, а теперь надо избавиться и от меня.
— И где эта девочка?
— Мои родственники взяли над ней опеку, я приезжаю так часто, как могу. Она называет меня мамой, — тепло улыбнулась Надя. — Чужих детей не бывает. В своём разводе я вижу один большой плюс — я разведусь и заберу девочку к себе, она будет моей дочерью!
— Ты всегда была такая жалостливая и добрая, Ласточка.
Святослав коснулся её щеки и провёл пальцами от виска до подбородка. Надя чуть приоткрыла рот, будто приглашая его, Филин взял её за подбородок двумя пальцами и приподнял, чтобы смотреть ей прямо в глаза.
— У тебя могла быть своя дочь или сын. Вернее сказать, у нас.
Надя словно начала задыхаться, когда он это сказал, она хватала ртом воздух, по щекам потекли слёзы.
— Не было ни дня, чтобы я об этом не думала, — выдавила из себя Надя. — Когда родилась моя первая дочь, я плакала не от счастья. От стыда, от боли, от отвращения к самой себе, от чего угодно только не от счастья. Моя послеродовая депрессия была не из-за того, что я родила, а от того, что я не родила тогда… нашего ребёнка.
