Солнце уже скрылось за холмами, когда Уэс припарковался у своего дома. Я все еще ожидала, что он отвезет меня в хижину, но он вышел, взял Макса и направился к двери.

Я больше не могла этого выносить. Мне нужно было знать, что происходит.

— Почему я здесь?

Уэс посмотрел на меня через плечо, затем открыл входную дверь. Я вошла за ним, обхватив себя руками. В его доме было темно, если не считать угасающих лучей заката, проникавших в окна.

— Я уже забрал все твои вещи из хижины. Приготовил комнату для гостей. — Уэс указал на небольшую дверь под лестницей, ведущую из гостиной. Это была скромная комната с двуспальной кроватью в центре и прикроватными тумбочками с двух сторон. Прозрачные зеленые занавески обрамляли окно с закрытыми жалюзи и падали на толстый ковер, лежащий на полу. Здесь было мило, намного лучше, чем в хижине.

— Почему я здесь, Уэс? — повторила я вопрос, повернувшись к нему.

Макс уже устроился в гостиной на своей лежанке, которую перевезли из хижины.

Уэсли упер руки в бока, уставившись в пол, затем выдохнул и поднял на меня свои глаза цвета виски.

— Этой ночью в почтовом ящике оставили фотографию.

Я нахмурилась, пытаясь осмыслить его слова.

— А еще кто-то шатался вокруг хижины… Так что я решил перевезти тебя поближе.

Он многого не договаривал, и неприятное ощущение в животе подсказывало, что на фото была я, но мне не хотелось делать поспешных выводов.

— Что было на фото? — спросила я с пересохшим горлом.

Уэс так долго молчал, что я уже подумала, будто он не ответит, но наконец он поднял глаза.

— Ты. Восемнадцатилетняя. После того, как они тебя похитили. Ты без сознания в их клубе… Ты и их президент.

Мой вздох превратился в всхлип.

— Какого черта это значит?

Мозг лихорадочно перебирал вытесненные воспоминания, тот ужас, который я так старалась забыть.

— Они делали анализ на изнасилование… Я не… — начала я, но Уэс резко оборвал меня.

— Ты сидела у него на коленях… Он просто держал тебя.

Я замолчала и сползла по стене. Потому что, черт возьми, а если они сделали со мной что-то еще, что не показала криминалистическая экспертиза? Я и раньше задумывалась об этом, но каждый раз, когда у меня возникала такая мысль, я просто пряталась в своей новой жизни в Вашингтоне.

— Он хочет войны со мной и знает, что ты здесь. Это способ подразнить меня. Но раз они в курсе, я не стану рисковать.

Это не может повториться. Я не собиралась снова превращаться в испуганную девочку, дрожащую перед врагами отца. Не могла.

Я даже не заметила, как Уэс опустился передо мной, но почувствовала, как его пальцы коснулись моих рук, закрывавших лицо.

— Я не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось, Калли. Ты должна мне доверять. И отчасти поэтому мне нужно прочитать письмо, которое оставил твой отец. Теперь мы партнеры, малышка. Ты нужна мне так же, как я тебе. Они придут за тобой даже в Вашингтон… Ты это знаешь.

Я провела дрожащей рукой по волосам. Он был прав. И шансов пережить второе похищение у меня практически не было, тем более, без отца.

Грусть и горе охватили меня при мысли о том, что его больше нет рядом, чтобы я чувствовала себя в безопасности.

Но мне нужно было научиться справляться самой. Его больше не было, но я все еще была Стоун, и это что-то значило. Я не собиралась сдаваться.

— Письмо, Ривер.

Тяжело вздохнув, я поднялась на ноги и огляделась в поисках сумок. Вещи Лоры были на месте, но мои исчезли.

— Где мои вещи?

Уэс тоже поднялся, запустив руку в волосы.

— Эм… Я покажу.

Он вышел из комнаты и поднялся по лестнице. Я уже была в этом доме и знала, что наверху только одна спальня. Но все равно шла за ним, будто не понимая, куда он направляется. Может, он хотел поселить меня в своем огромном гардеробе. Так или иначе, мысль о том, чтобы находиться с ним в одном пространстве одновременно пугала и возбуждала.

У двери он бросил на меня еще один взгляд через плечо и вошел внутрь.

Кровать выглядела так же, как в прошлый раз — с пухлым одеялом и темно-синими подушками. В гардеробной стояли мои сумки, но они были пусты.

Я прошла дальше в гардеробную и замерла. На ранее пустых вешалках была аккуратно развешена моя одежда — футболки, джинсы, юбки, шорты. Обувь стояла на полке, а рядом — та самая сумка с потайным карманом, где я хранила письма отца. Теперь не было смысла это скрывать. Я достала ее, расстегнула подкладку и вынула конверты. Пока Уэс будет читать письмо из завещания, я займусь той пачкой, которую раньше приняла за его послания.

С письмами в руках я обернулась к Уэсу.

Он прищурился, глядя на пачку.

— Сначала объясни, почему мои вещи распаковали и перенесли сюда? — Возможно, этому было другое объяснение, а я поторопилась с выводами. Возможно, он останется в клубе, а этот дом отдаст мне и Лоре.

Уэс вздохнул, оттолкнулся от дверного косяка, затем снял футболку и скинул ботинки.

— Я не стану рисковать твоей безопасностью. Это лучшее место, где я могу за тобой присматривать.

По телу разлилось тепло от его слов и того, что он избегал моего взгляда. Он мог сделать это, не распаковывая мои вещи. Это был личный поступок, за которым крылось нечто большее.

— Ладно, — я решила не зацикливаться на неловкости момента и сосредоточилась на письмах. — Можешь прочитать письмо и просмотреть остальные, если тебе интересно. Но я хочу знать, что происходит с клубом. Почему ты не хочешь его продавать. Настоящую причину, которая тебя пугает.

Уэс стиснул челюсть, уставившись в пол, обдумывая мои слова. Пока он колебался, я разглядывала его обнаженный торс. Его джинсы низко сидели на бедрах, открывая серую полоску боксеров. Рельефные мышцы его пресса напряглись, когда он вытянул руки над головой и вздохнул.

— Черт. Ладно.

Он выхватил пачку писем у меня из рук и направился к кровати.

— Давай, Ривер, устраивайся поудобнее.

Я сбросила обувь и забралась к нему на кровать.

Глава 14

Уэс

18 лет

Кожаная куртка жгла плечи, будто я вытатуировал законы и клятвы клуба на каждом дюйме своего тела, чтобы каждый видел — я наконец принял нашивку. Даже сейчас, под покровом ночи мчась к клубу «Рейдеров Смерти», я понимал, что цвета и слова, вышитые на этом жилете, определят мою жизнь. Я только надеялся, что Калли поймет и останется со мной несмотря на то, что я сделал единственную вещь, которую она просила не делать.

Если она жива.

Эта мысль отрезвляла, и я прибавил газу. Никто не сказал мне, куда ехать, и не подтвердил, кто это сделал, но я знал достаточно, чтобы догадаться — это дело рук «Рейдеров». Они были единственными, кто враждовал с «Каменными Всадниками» с тех пор, как я начал бывать в клубе и прислушиваться к разговорам. Я знал, куда ехать — расположение их клуба часто обсуждали и шутили по этому поводу.

— Сразу за Пайлом, та старая мельница вспыхнет в секунду, — обычно орал Брукс в пьяном угаре.

Я свернул на грунтовку за мельницей, сбавил скорость у ржавого забора и увидел ряд мотоциклов. Пять человек патрулировали территорию — видимо, охраняли байки от саботажа.

Я припарковался рядом с их мотоциклами и спешился.

— Какого черта? — я услышал, как Джайлс, один из новичков, закричал, заметив меня.

С хриплым стоном ко мне, прихрамывая, подошел Хэмиш.

— Нет-нет-нет… Что ты наделал, сынок?

Я проглотил ком в горле. Все понимали, что означает этот жилет. Его не надевают просто так — это на всю жизнь.

— Мне нужно знать, где она.

Хэмиш посмотрел на меня с сочувствием, его взгляд наполнился жалостью. От гнева у меня внутри все сжалось.

— Не смотри на меня так, просто скажи.

— Они внутри, — тяжело вздохнул он. — Говорят с Дирком.

Я узнал это имя — это был президент «Рейдеров». Больной ублюдок, если верить слухам. Именно из-за него Саймон враждовал с этим клубом. «Всадники» с осторожностью занимались нелегальной деятельностью — до сих пор это были только алкоголь и сигареты. Но «Рейдеры» торговали более серьезным дерьмом, и даже ходили слухи, что они продали какую-то женщину.