— То есть как это у меня ничего нет?! — заголосила в кабинете у юриста Маруся.

— Так это, Маруся Ивановна, вы оформили передачу всего своего имущества, счетов и долей, третьему лицу.

— Какому третьему лицу?! — вытаращила глаза Маруся.

— По документам пока непонятно, это фирмы, которые принадлежат непонятно кому, — задумчиво сказала Екатерина Артамоновна, перелистывая бумаги. — У меня есть однокурсник, он работает в УБЭП, я попробую с ним связаться, он сможет выяснить.

— Как мне вернуть всё обратно?!

— Я, боюсь, что никак, — покачала головой Екатерина. — Сделки чисты, я не могла найти к чему придраться, однако, исходя из того, что вы рассказали, если начнёте качать свои права, документы о вашем ментальном здоровье тут же всплывут и вас закроют в больнице. Вы будете под опекой мужа.

— И что мне делать?!

— Бегите! Соберите деньги, какие сможете, и бегите, разводитесь. Других безопасных вариантов у меня для вас нет. Все остальные юристы вам даже бежать не предложат, Маруся, просто высосут из вас оставшиеся деньги. Вы не вернёте своё имущество, это я вам как законопослушный гражданин говорю.

Маруся поверила гражданке Сафоновой, по-тихому, вернулась домой, пока муж был на работе. Собрала свои оставшиеся украшения, немного вещей, фотоальбомы, где хранились все фотографии родителей и других предков семьи, отправились к единственному человеку, который у неё остался — к сестрёнке. Поехала она на машине, своём любимом жёлтом спорткаре, который пылился под чехлом в гараже. Пусть он ей не принадлежит, она решила продлить удовольствие ещё на один день.

— Фрося, он меня обокрал!

Сестрёнка чуть не упала от удивления, увидев в дверях своей квартиры в центре Марусю. Она внимательно выслушала её, нервно подливая чай.

— Ты давно проверяла свои ЕГРН выписки на госуслугах? — спросила уже прошаренная в таких бюрократических делах Маруся. — Может, Сеня и тебя уже облапошил! Фрося, нам надо что-то делать! Почему ты мне не помогла, ты же видела в каком я состоянии?

— Вот именно, видела, — криво улыбнулась Фрося. — Ты меня не узнавала, а твой муж говорил, что у тебя глюки.

— Я не сумасшедшая! Я не знаю, что делать, Фрося! Может, обратиться к журналистам? Они помогут.

— К журналистам? — дёрнула головой Фрося. — Я н-не знаю, Марусь, надо подумать. Давай поесть закажем? Ты что будешь?

— Цианид! — прошептала Маруся, падая лицом в подушку на диване.

Через полчаса ей позвонил муж, позвал на серьёзный разговор, вспомнил, блин, её номер. Маруся была не пальцем делана, согласилась на встречу в людном месте, где её в смирительную рубашку без шума не закатать. Фрося же сослалась на неотложные дела, отказалась сопровождать сестру. Маруся от своей младшенькой прыти в помощи и не ожидала — она всегда была амёбой.

В ресторане Сеня, кроткий как ягнёнок, наконец, показал своё истинное лицо — помойного шакала.

Глава 15. Мимикрид

Арсений Заболоцкий всегда выглядел презентабельно, всегда в деловом костюме, с галстуком, аккуратная бородка, которая появилась года три назад. Под мужика косил.

До того, как попасть к отцу Маруси в помощники, он был помощником депутата. Надо было уже тогда поставить крест на его профпригодности и честности, теперь уж пробы вранья ставить негде.

Маруся всё никак не могла понять, чем он её покорил? Теперь будто у неё открылись веки, которые были залеплены бетоном — пришлось болгаркой пилить. Арсений действовал по странной, но работающей стратегии — он мимикрировал под отца Маруси. Просто делал то, что делал он при жизни по отношению к своим дочерям. Один в один! И только сейчас Марусю от этого пугающего факта чуть не вывернуло наизнанку. Дочка очень любила папу, а Арсений просто стал его заменой. Чудовищно криво сделанным мимикридом, который паразитировал на её горе.

Дурова поступила, как умная, она признала и свои ошибки, пусть и с опозданием. Она сама виновата, пусть она была не очень опытна в делах любовных, но надо было просто перестать заливать своё горе коктейлями в клубах. В них она тусила ночами после учёбы и еле заставляла себя вставать по утрам, точнее сказать, Сеня её заставлял. Лечил её от похмелья, таблетки утром приносил, подвозил каждое утро до учёбы. Так и втёрся к ней в мужья.

И вот её муж, наконец, сидел перед ней, как хозяин положения, который сделал своей жене щедрое предложение в ресторане, куда её пригласил поговорить.

— Я даю тебе пять миллионов, подписываешь документы на развод и исчезаешь из моего поля зрения! Видеть и слышать тебя больше не хочу, шизофреничка!

— Это ты меня такой сделал! — взвизгнула обманутая жена.

— Попробуй докажи!

— Ты у меня всё украл, сволочь! Чё тут доказывать? Где мои деньги?!

— Кто обеспечивал тебя все пять лет, а ты только тратила?! Я! Я зарабатывал, пока ты бабло пускала на ветер. Всё, что на тебе надето — куплено на деньги, которые я заработал, а ты сама пустое место без меня и твоих родителей!

— Я тебя засужу, понял? Все узнают, что ты за урод такой! Вор вонючий!

— А ты, может, попробуешь сделать лучше — покажи себя, что ты не пустое место. Заработай сама! Как зарабатывать будешь? Твой прямой путь — эскортница! — ядовито усмехнулся Сеня. — И то тебе там не место. В постели ты просто труп лежачий! То, что рыжие — огонь в постели, враньё чистой воды. Ты вот тому подтверждение. Кто тебя такую захочет?

— А тебя, кто захочет? — насупилась Маруся. — Только та, которой ты заплатил? Моими деньгами? Не забудь сказать, чтобы она трусы свои спрятала!

— Не будь меня — вы бы с сестрой по миру пошли без трусов.

— Ты и так меня оставил без трусов, считай! У меня ничего нет!

Маруся была так зла, что устроила сеанс оставления себя без обуви и лифчика прямо посреди дня в дорогом ресторане Москвы.

— А платье чё не снимаешь? — ехидно оскалился Сеня. — Давай уж всё снимай, что я тебе оплатил!

— Это мне мама подарила, на восемнадцать лет! — прошипела Маруся. — Себе оставлю, нормального мужика в нём подцеплю! И буду с ним огнём в постели! И сумку тоже не отдам, она тоже мамина!

— Может, в Питер переедешь тогда уж, на свои квадратные метры, прямиком на кладбище родителей! — хмыкнул Арсений. — Они же целый кусок кладбища для Дуровых выкупили, я уж не стал у тебя его отбирать. Там можешь поселиться, как раз уместишься. Я тебе договор скину, кладбищенская земля всё, что у тебя есть! Не получится выжить — у тебя всегда есть выход!

У неё спёрло дыхание от цинизма человека, за которым была замужем и делила с ним постель, в которой, как оказалось, лежала бревном. Злость тогда отшибла здравый смысл окончательно.

— Трусы забыла! Лови! — крикнула Маруся, кидая ему своё бельё прямо в лицо.

— Истеричка больная! Теперь ты понимаешь, почему я выбрал другую женщину?!

— Потому что ты скотина! Ты с ней тоже из-за денег, альфонс недоделанный! Ты обокрал меня и оставишь её без гроша, урод! Я этого так не оставлю!

Как и сломанный нос, он наверняка, так не ставит. На улице она кричала от бессилия, ей было нечего ему противопоставить. Пока. Потом что-нибудь придумает. Маруся осталась совсем одна, почти без денег, но у неё ещё осталась сестра, какая-никакая, но есть родной человек. Уж с её деньгами Дуровы что-нибудь придумают.

— Хорошо ты его приложила стаканом, потом мне пощёчину, каблуком чуть глаз не выбила. Опасная ты женщина, Маруся Дурова, — улыбнулся ей Филин, пока девушка промокала пересохшее горло водой.

— Теперь-то да, а так я нормальная вообще-то была, — широко улыбнулась Маруся. — Теперь вот приходится вертеться, прям как моя бабушка балерина, которая фуэте на сцене накручивала.

— Только ты своими частями тела мясорубку делала? Так ведь тебя в школе звали? Мясорубка? — с улыбкой сказал Филин, Маруся ничуть не обиделась, только удивилась.

— Откуда ты знаешь?