Ох.

Твою мать.

— И что потом?

— А потом Аннэ сбежала, когда поняла, что ещё немного — и родители проведут над ней ритуал. Она обманула монстрородителей и отправилась в путешествие, прихватив с собой своего кота.

Да ладно.

— Кота?

— Да. Представляешь, белый кот, совсем как ты. Кстати, он был тайным заколдованным правителем дальних земель. Аннэ его расколдовала в конце.

Твою мать. Что тут происходит вообще?

— И как она его расколдовала?

— Она вернула ему оброненное в детстве сердце. Он играл во дворце, когда был маленьким мальчиком, и потерял его. Представляешь?

Если честно, не представляю.

Если бы мог, я бы сейчас заорал “Что-о-о-о?!” в пространство. Но это будет выглядеть слегка странно, так ведь?

— ..И да, я сразу поняла, почему у тебя именно такой облик, а не другой. Ведь облик фамилиара зависит от его хозяина, понимаешь? И я всегда представляла тебя именно таким, и никаким другим.

Мне почему-то вспомнилась тётушка, в один из тех вечеров, когда они с дядей оставались на ночь, и мы сидели на крыше, глядя на звёзды. “Ты знаешь, эта удивительная вещь с рассказанными историями, — сказала она мне задумчиво, — они иногда сплетаются с реальностью в забавный узел, в котором ты сам уже не понимаешь, где начало и где конец. Что было вначале, история, которую мы проживаем, или мы сами?”

Я тогда пропустил это мимо ушей. Автоматически запомнил, но положил на ту самую полочку с пометкой “метафизическая фигня сомнительной ценности, которая вряд ли пригодится на практике”. Что в целом неудивительно.

То есть, я могу обожать тётушку, но политик она никакущий, факты надо признавать, когда их видишь. Тётушкин политический стиль я бы описал скорее как “Пришла, увидела, интересное, попробовала печеньки, незаметно основала орден, случайно спасла мир, стало скучно, надоело, плюнула, ушла”. Это неизменно даже сейчас, когда она официально стала “И.О. светлой посланницы” (Над чем эпизодически ржёт. У тёти странные идеи насчёт того, что она якобы “древнее зло”. Я стараюсь не знакомить её с моими придворными, чтобы не разочаровывать: всем нам нужны маленькие утешительные иллюзии насчёт себя самих, в конце концов).

То же самое с её “путём туриста”: очень полезное ответвление полуночного учения для магов-путешественников, но для людей более приземлённых, и тем более политиков — не слишком удобная штука. Уж сколько бы я сам ни хотел сделать путь туриста одним из официальных путей, но и сам понимаю, что принятие его одним из путей побочных — тот максимум, которого я могу добиться, не получив в результате дичайшие дебаты на этот счёт и восстание книжников.

Ну их, этих умников; их лучше не злить.

Так что да, тётушкины высказывания я запомнил фоново, не сильно вникая в предмет. О чём сейчас глубоко сожалел: мне не помешало бы побольше понимания этого концепта “рассказанных историй”. Нет, я могу спросить у Шийни, конечно… Но мы с ней ровесники, по магическим меркам практически одногодки. Для мага её типа она чрезвычайно молода и неопытна; сомневаюсь, что механика такого рода вещей ей знакома и подвластна. И всё же…

— А как принц потерял сердце? — спросил я.

— О, это грустная история. Очень. Он случайно проклял своего брата, превратил его в чудовище. Он не хотел, просто был молод, не умел управлять магией и… так получилось.

Вот как.

Брата, значит.

Впрочем, так можно сказать.

Когда в своё время ребром встал вопрос о том, что мне нужны компаньоны для игры, это, разумеется, тут же стало причиной множества интриг и спекуляций. В мире, где власть и деньги передаются почти исключительно через кровь, многие альянсы строятся с самого детства. Концепт “связей на всю жизнь” течёт через нашу культуру полноводной рекой. В таких условиях вопрос о том, с кем в детстве будет играть наследник ордена и великого дома, потенциально претендующий на императорский титул в будущем… весьма животрепещущий.

Мои родственники, конечно же, расстарались. Но так уж вышло, что слово в этом вопросе имели не только они.

Мин-Мин мне привели дядя с тётей.

Просто привели и сказали, что Минночка будет моим другом, и они доверяют ей в этом. Мне, приватно, они добавили, что ребёночек — сущая катастрофа в юбке, и во дворце у неё будет хотя бы пространство для игр.

Как я уже не раз упоминал, дядя и тётя — самое близкое к настоящим родителям, что у меня когда-либо было. И, даже я в детстве отчаянно мечтал, что они меня заберут с собой в другие миры, и рыдал, когда они уходили… Что же, маленькие дети бывают весьма глупыми, не так ли?

Я повзрослел и поумнел.

Не важно.

Сам факт, что единственный человек, которого привели дядя с тётей, тут же стал для меня предметом глубокого обожания. Во многом, конечно, помогло ещё то, что Мин-Мин была старше меня на пару лет и казалась глотком свежего воздуха в душных коридорах дворца.

Я обожал её. Тогда я думал, что вырасту и женюсь на ней. Без всяких слов на букву “л”, просто чтобы она была рядом.

Чтобы она никуда не ушла.

Позже, конечно, мы действительно — выросли.

И мир вокруг погрузился в грязь, боль, кровь и потери. И я… стал изображать холодную отстранённость, чтобы с Мин-Мин не случилось то же самое, что стало с Пао-Пао и учителем.

Меня втянули в ту историю с первым браком, показав наглядно, что такое императорская семейная жизнь. Минночка тем временем уже работала над тем, чтобы основать свой собственный женский орден Стражниц, и втягивать её во всё это… Позже, когда пол уже не шатался под ногами, и враги мои были мертвы, я… всё же спросил.

В шутку. Конечно же, в шутку. Кто что не сболтнёт спьяну?

И разумеется, она отказала.

Что всего лишь закономерно, учитывая, ну знаете, всё.

В ретроспективе, Мин-Мин можно считать моей названной сестрой. Но Лит-Тир… с ним изначально совершенно другая история.

Его ко мне прислал Орден Лисьих Шагов, который, будучи изначальной школой дяди, таким образом был вправе кого-то прислать.